Мисс Пэрриш сжала ее в руке, затем прижала к своей красивой груди.

– Слава святым. Я искала ее всю неделю. Я думала, что потеряла ее.

Ее безоговорочная радость никак не повлияла на его настроение. На самом деле, оно стало еще хуже, резонируя низким громоподобным рычанием.

– Нет, я уверен, вы бы не хотели потерять отчеты о своих многочисленных завоеваниях.

– Моих завое...
– она замолчала. Ее рот плотно сжался, а ресницы в недоумении сомкнулись. Затем, внезапно, выражение ее лица прояснилось, губы приоткрылись в удивленном смешке.

– Вы подумали, что это... что я вела... какой-то подсчет? О, это слишком забавно.

– Правда?

Не тронутый золотым блеском в ее взгляде, он почувствовал, как его челюсть окаменела.

Через мгновение она протрезвела и издала измученный вздох.

– Я нахожу вашу непостоянную натуру довольно загадочной.

– Я уверен, что так и есть, - сказал он. Она, вероятно, привыкла к тому, что мужчины слащаво улыбались, когда она обвивала их своим шелковым коконом.

– Да, действительно, - лаконично заверила она.
– Вы способны на такую галантность и великодушие, что лишаете меня дара речи. И все же большую часть нашего знакомства вы были необоснованно сердиты на меня. Если этого недостаточно, то сегодня утром у вас, похоже, сложилось впечатление, что я способна вскружить столько голов, что обладаю навыками циркача, крутящего тарелки. Полагаю, вы ожидаете благодарности за лесть. Но я этого не сделаю. Я скажу только, что это, - она указала на блокнот, - мое исследование для книги, которую мы с подругами пишем.

Он скрестил руки на груди, не желая, чтобы его снова обманули.

– Для книги.

– Брачные привычки местного аристократа, если быть точной, - сказала она с кратким, взволнованным кивком.

– Это мои наблюдения за джентльменами, у которых есть матримониальные интересы. Ничего такого, что могло бы заинтересовать вас, я уверена.
– Она фыркнула.
– И как вам не стыдно читать чужие записи.

Что-то шевельнулось в глубине его сознания.

У него было смутное воспоминание о том, как однажды вечером за ужином Мэг без умолку рассказывала о многочисленных достижениях мисс Пэрриш, среди которых были доброта, великодушие, способности швеи... и автор руководства для дебютанток и их чрезмерно заботливых братьев. Однако в то время он только что закончил просматривать страницы записной книги и, несмотря на то, что был задет за живое, отказался слышать какие-либо похвалы в адрес жительницы Аппер-Уимпол-стрит.

Но теперь он задавался вопросом... Могло ли быть, что содержимое этой записной книги было просто своего рода исследованием?

Если это было правдой, то, в конце концов, она не играла с этими мужчинами - или с ним - в конце концов. Возможно, никакой паутины и не было.

Разжав руки, он шагнул ближе к карете.

– Я снова был довольно груб, не так ли?

– Совершенно верно.

Складка между ее тонкими бровями нахмурилась от продолжающегося раздражения. Ее бранящий тон, вероятно, предназначался для того, чтобы поставить его на место. Однако, без ее ведома, это возымело обратный эффект.

Сразу же темное облако в его мозгу рассеялось. По медному блеску ее глаз он почувствовал, как первые лучи янтарного солнца согревают его, как глоток коньяка дождливым вечером.

Дебютантка, которая намеревалась заманить его в ловушку, не упустила бы такой возможности кокетливо надуть губки или захлопать глазами, чтобы намекнуть, что милое проявление характера - это худшее, чего он мог ожидать. Но мисс Пэрриш не сделала ничего подобного. Она откровенно выражала каждую свою мысль и эмоцию. Ничего не скрывая.

Он нашел это необычайно привлекательным.

– Я полагаю, что мое поведение этим утром принесло бы, - он бросил взгляд на записную книгу, - ноль вздохов и ноль обмороков.

– Действительно, - сказала она, но уголок ее рта слегка дернулся, говоря ему, что он на пути к прощению.

Он, вероятно, не заслуживал этого после того, как выразил к ней такую враждебность. Он был взбешен ее обманом так, что это соперничало с любыми чувствами, которые он испытывал к другим женщинам в прошлом. И он даже не был уверен, почему именно с ней все было по-другому.

Он лишь знал, что находиться в Лондоне и терпеть скуку сезона на прошлой неделе, зацикливаясь на ее записной книге, было крайне утомительно. Однако в этот момент его наполнил заряд бодрости. Он заструился по его венам новой жизнью.

– Кажется, мне нужно еще раз загладить свою вину. Назовите вашу цену. Моя ложа в театре? Поездка в Париж?
– спросил он, лишь наполовину поддразнивая.

– Вы мне ничего не должны, милорд. Я полагаю, каждый имеет право на несколько минут капризности, хотя некоторые больше, чем другие.

Пока она говорила, озорной блеск в ее золотистых глазах заставил его подойти еще ближе. Достаточно близко, чтобы уловить аромат сладкого клевера, который окружал ее. Он глубоко вдохнул, когда его рука коснулась оконной рамы.

Посмотрев вниз, он заметил, что кончики его пальцев в перчатках покоятся с ее стороны двери, а красная лента ее шляпки болтается всего в паре дюймов от них. Его охватило необъяснимое желание потянуть за нее. Развязать ее. Притянуть ее к себе и прижаться губами к ее губам.