– Элли?

– Брэндон! О, я так рада, что это всего лишь ты, - тихо сказала она, и он криво усмехнулся.
– Я имею в виду, не только ты... Но я боялась, что ты один из слуг, который, несомненно, подумает, что я сошла с ума, бродя по коридорам в такой час.

– И ты не боишься, что я подумаю то же самое?

Он услышал улыбку в ее голосе еще до того, как она заговорила.

– Ну нет, - сказала она, - потому что ты тоже бродишь по коридорам. Это может означать только одно: мы оба сошли с ума.

– Ах. Лучше отправить нас в бедлам вместе, чем по одиночке.

– Именно так.

Если ему и требовалось доказательство того, что он уже по уши погряз, то оно пришло к нему в тот момент, когда он поймал себя на том, что улыбается при мысли о том, что его могут запереть в психушке вместе с ней.

Эта мысль, казалось, скрасила его путь по длинной галерее. Он прошел мимо портретов своих предков в позолоченных рамах и разбросанных групп мягкой мебели, которые приглашали живых собраться вместе, чтобы вместе почтить память умерших.

Он вспомнил, как его отец однажды стоял в этой самой комнате и сказал: "Ибо что такое жизнь без напоминания о тех, кто ушел от нас, чтобы научить нас проживать каждый день так, как будто он последний?"

– Конечно, это также может означать, что нам обоим нравится наблюдать восход солнца, - сказал он, придвигаясь достаточно близко, чтобы увидеть отблеск пламени в ее глазах.

Но затем она опустила взгляд, и ее ресницы легли на веки темными тенями, похожими на крылья.

– На самом деле я не люблю наблюдать за восходом. Я бы предпочла проспать все это время.

Он взял ее свечу и поставил ее рядом со своей на столик , затем поднял руку и коснулся нежного изгиба ее щеки. Только сейчас он заметил багровые синяки у нее под глазами.

Он нежно провел подушечками больших пальцев по уязвимой коже.

– Разве ты не можешь расслабиться за городом? Я слышал, что некоторые люди предпочитают, чтобы шум городского движения убаюкивал их.

– Дело не в том, что...
– начала она, но заколебалась, потеребив уголок рта.
– О, черт возьми. Я не думаю, что есть смысл скрывать это от тебя, тем более что мы обязательно снова столкнемся в эти ранние часы.

Она перевела дух, и когда продолжила, лирические нотки в ее голосе стали тягучими и тревожными.

– Правда в том, что меня почти каждую ночь мучают ужасные кошмары. Конечно, никто больше не знает, даже мои тети, и я не хотела бы их волновать, - она умоляюще посмотрела ему в глаза и накрыла его руку своей.

Он кивнул, соглашаясь сохранить их тайну, но его лоб озабоченно нахмурился.

– Как долго это продолжается?

– С дества, когда умер мой отец. Все началось с ужасной уверенности, что он не был мертв, когда его закапывали в землю. В этих снах я всегда была вынуждена беспомощно наблюдать, как он пытается выбраться из гроба, а на него сыплется земля. Затем, несколько лет назад, человек внутри гроба изменился.

Она судорожно вздохнула.

– Я стала той, кого похоронили заживо.

Брэндон придвинулся ближе, чувствуя, как ее пробирает дрожь. Ему хотелось как-нибудь защитить ее от этих снов.

– Бывают дни, когда мне удается проснуться до того, как кошмар по-настоящему овладеет мной.

Она покачала головой.

– Я знаю, со стороны взрослой женщины глупо признаваться в таких вещах. Но, тем не менее, это так.

Он приподнял ее лицо, чтобы с предельной серьезностью заглянуть ей в глаза.

– Это совсем не глупо. По твоей бледности я вижу, что они сильно на тебя влияют. А к бледным щекам Элоди Пэрриш я отношусь серьезно.

Несмотря на то, что он был серьезен, это вызвало на ее губах мягкую улыбку.

– Ты не одинока. После смерти моего отца мне тоже снились кошмары. Ужасные вещи, которые казались мне пугающе реальными.

– О чем были твои кошмары?

– В основном о том, что со мной что-то случится и что Мэг останется одна, без какой-либо защиты от мира, который, как я знал, временами был суровым и жестоким.

– Мне кажется, это совершенно рациональный страх, - сказала она.
– Как тебе удалось перестать видеть эти сны?

Он почувствовал нежное тепло ее руки, когда она без всякой робости положила ее ему на сердце, и он подумал, осознает ли она вообще свои действия. Скорее всего, нет, - рассудил он, - иначе она бы покраснела.

– Я усадил ее и поговорил с ней, - сказал он.
– Я объяснил, что, хотя у меня пока и не было намерения исчезать за завесой, я все же собирался позаботиться о том, чтобы она была хорошо обеспечена. Затем я составил ряд контрактов со своим адвокатом, чтобы гарантировать это. Как только все было улажено, кошмары больше не возвращались.