— Как ты себя чувствуешь? — шепчу ей в губы, держа под бедра одной рукой, пока настраиваю воду. — Где-нибудь болит?

— Нет, — выдыхает Рита, сильнее прижимаясь ко мне и вздрагивая от первых капель, упавших на кожу.

— Тогда чудовище требует продолжения, — подкидываю ее повыше, сминая в руке маленькую грудь и жадно впиваясь в сосок.

Рита лишь тихо стонет, вжимая меня в себя крепче. Кто тут еще из нас ненасытное чудовище? — усмехаюсь мысленно.

Трахаю свою девочку на весу. Медленно, с оттяжкой. Вжимая в прохладную стенку душевой. Она бьется в конвульсиях, когда я снова заполняю ее под завязку спермой, и так выматывается, что едва может стоять на ногах.

Растираю ее тело губкой с пушистой пеной, аккуратно смываю и заворачиваю в полотенце. Уношу в комнату и укрываю одеялом.

— Сейчас сделаю нам кофе, а потом будем собираться. — встаю с кровати и поднимаю с пола свою одежду.

— Мы сможем заехать в аптеку? — Рита садится на кровати и, почему-то снова смущаясь, смотрит на меня.

— Зачем? — хмурюсь. — У тебя все же что-то болит? Почему не сказала?

— Нет, — опускает она глаза. — Мы же не предохранялись. Нужно купить что-то.

— Рита, — усмехаюсь, прерывая ее рассуждения. — Я же тебе говорил, что ты будешь моей?

Она тут же поднимает на меня удивленный и растерянный взгляд.

— Никаких таблеток. — заправляю рубашку в брюки и затягиваю ремень.

Переваривай.

Тянусь и беру с тумбочки телефон. Не зря поставил на беззвучный режим — на нем миллион пропущенных звонков и сообщений от родственников.

Я — хуевый, непослушный сын, да.

Иду, читая на ходу, и останавливаюсь как вкопанный, не веря своим глазам.

— Марк, что-то случилось? — тут же считывает мое напряжение Рита.

— Макс разбился на машине.

Рита подскакивает на ноги и испуганно прижимает полотенце к груди.

Набираю номер Риммы, потому что звонить матери и слушать неадекватную истерику нет времени.

— Марк! Ты живой! — начинает причитать она в трубку, как только отвечает на звонок.

— Что с Максом? — холодно бросаю, наблюдая, как бледная Рита мечется по комнате в поисках вещей. — Он жив?

— Он в реанимации, без сознания. — всхлипывает Римма. — Марк, я волновалась за тебя.

— Адрес больницы мне пришли и едь на работу. — сбрасываю телефонный звонок.

Ловлю Риту за руку и притягиваю к себе. Она начинает трястись в рыданиях, вжимаясь лицом в мою грудь.

— Это мы во всем виноваты, — скулит она, сжимая в кулаках ткань моей рубашки. — Это не правильно.

— Успокойся, — прошу ее. — Ты ни в чем не виновата. Собирайся, нам нужно ехать к нему в больницу. Вряд ли кому-то дадут подробную информацию, кроме тебя.

Я украл Риту из дома без обуви и верхней одежды, поэтому снова несу ее на руках к машине, кутая в свой пиджак. Придется до больницы все же заехать в родительский дом за одеждой и документами.

Чувствую грудью, как колотится ее сердце, и ревную. Ревную, что она переживает за Макса. Хотя и сам переживаю. Брат, как ни крути.

Едем молча, в абсолютной тишине. В голове просто ураган из мыслей. Все они вокруг Макса, в основном.

Не знаю, с какой скоростью я гнал, но дома мы оказываемся довольно быстро по ощущениям.

— Это из-за вас! — подскакивает заплаканная мать с дивана, когда видит нас с Ритой.

— Ира! — рычит отец, вставая следом за ней.

— Что «Ира»?! Это из-за нее! — бросается чуть ли не с кулаками она в нашу сторону, но я перегораживаю ей дорогу и хватаю за запястья, когда она замахивается на Риту.

— Я бы на твоем месте сбавил тон, мама. — смотрю пристально в глаза матери. — Рита — прямая наследница всех активов Макса. Вы же не ожидали такого поворота, правда? И вряд ли прописали это в контракте. Теперь придется относиться с уважением к женщине, которая распоряжается почти третьей частью акций компании, за репутацию которой ты так трясешься.

— Ты — чудовище, а не брат! Мой сын еще жив, а ты уже делишь его наследство! Может, это ты подстроил все?! — мать бьется в истерике в моих руках.

— Ира, что ты несешь?! — хватает ее за плечи отец и встряхивает, а она падает ему на грудь и рыдает.

— Как ты? — уточняю у него, переживая за оперированное сердце. — Таблетки выпил?

Он кивает и отмахивается, показывая, что все нормально.

— Мы сейчас с Ритой поедем в больницу и все узнаем. А пока пусть соберут ее вещи. Она больше не будет жить здесь.