Но в данном случае потребность работать, что-то делать довлела не так сильно, как обычно. Рэйчел предложила привезти еще съестного, но у меня еще достаточно осталось. И если я не возражал против супа и яиц, то мог вполне продержаться до утра. Выходить из дома не было нужды, и я никуда не пошел. Устроился в кресле у окна и, наблюдая за неспешным приливом, старался не искать тайных смыслов в невинном предложении подбросить меня до Кракхейвена.

Побуждаемый урчащим желудком, я приготовил ранний ужин: остатки томатного супа, омлет и тост. Хоть и не высокая кухня, но я наслаждался каждым куском. А когда на небе погас последний свет, отправился на послеобеденную прогулку, но на этот раз в ту сторону, где протока впадала в русло. Идти оказалось намного легче, чем утром в Бэкуотерс. Тропинки как таковой не было, но земля под ногами оказалась суше и плотнее — болота уступили место невысоким дюнам, покрытым жестким колючим тростником. Через некоторое время мне попалась заросшая дамба из гравия — часть преграждающих прилив сооружений, которые запустили и позволили разрушаться, так что вода снова овладела сушей. Забравшись на насыпь, я взглянул на берега устья. Решил, что островок огней — это Кракхейвен, а звездочки на море — свет на контейнеровозах, медленно двигавшихся вдоль темнеющего горизонта.

Я пошел бы дальше, но надвигалась ночь, и я повернул обратно, обуреваемый странным, незнакомым беспокойством, природу которого я сначала не мог определить. И только на пороге эллинга сообразил, что вид устья напомнил мне о песчаной банке, где обнаружили тело.

Я постарался выкинуть мысль из головы, убеждая себя, что расследование больше меня не касается. Не получилось. Пусть меня исключили из команды, но мыслительный процесс продолжался. Хотя исключили пока не полностью — Ланди просил переслать ему мои фотографии кроссовки. В эллинге нет Интернета, но я хотя бы перенесу снимки из фотокамеры в ноутбук. Вместе с теми, которые сделал на песчаной банке.

И если, пока этим занимаюсь, лишний раз на них взгляну, какой от этого вред?

В эллинге я поставил чайник и соединил фотоаппарат с ноутбуком. И, попивая чай, стал разглядывать снимки. На большом экране выявилось больше деталей, но поскольку значительная часть стопы скрывалась в кроссовке, я не узнал намного больше того, что выяснил раньше. Некоторое время разглядывал ярко-красный носок, увеличивая изображение, чтобы рассмотреть ткань. Хотя я не большой знаток в этой области, почти не сомневался, что материал искусственный, а не естественный, — полистирол или другая синтетика.

Это была всего лишь догадка, зато в другом я был абсолютно уверен: на пятке кроссовки под грязью прятались напечатанные слова, которые я раньше не заметил. Слишком мелкие, чтобы разглядеть на экране фотоаппарата, но видимые на ноутбуке. Я опять увеличил изображение, добавил контраста и сумел прочитать. Три то ли выдавленных, то ли выпуклых слова на резиновой основе пятки: сделано в Китае.

Дешевая кроссовка и цветистый синтетический носок не соответствовали сформировавшемуся у меня образу Лео Уиллерса, но это теперь проблема не моя, а Ланди. Но я все равно открыл сделанные на песчаной банке снимки. Правый голеностопный сустав виднелся из брючины, но не настолько, чтобы что-нибудь рассмотреть. Я перешел к изображениям головы. Рана была точно такая ужасная, как я запомнил. По выходному отверстию попытался установить траекторию выстрела.

Бессмысленные усилия. По фотографиям я не сумею выяснить больше того, что выяснят полицейские. Не позволяя себе уйти с головой в работу, я заставил себя закрыть ноутбук — понимал: она принесет одни разочарования. Заварил чай и перед тем, как лечь в постель, глядел, как на протоку опускается ночь.

Однажды меня разбудили вскрики и странные подвывающие стоны. Тюлени, сонно сообразил я. Рэйчел права, подумал я, засыпая. Их голоса похожи на чокнутых лабрадоров.

Будильник в телефоне вырвал меня из глубокого сна без сновидений. Я отдохнул лучше, чем случалось в последнее время. И единственным напоминанием о перенесенной инфекции была боль в суставах и зверский аппетит. Я принял душ, побрился, сделал из оставшегося хлеба тосты и съел с последними яйцами. Не зная, вернусь ли я в эллинг после поездки в Кракхейвен за свечами, я, помыв тарелки, уложил то немногое, что сюда привез, в сумку.

После этого осталось только одно — ждать. Я снова сел у окна, стараясь не смотреть на часы и не обращать внимания на то, что все больше начинаю нервничать. Она всего лишь подвезет тебя к магазину, где продаются запчасти. Перестань вести себя как школьник. Услышав хруст шин по шлаку, я резко вскочил, чуть снова не попав пальцем ноги в ручку люка под ковриком. В последний раз окинул взглядом помещение эллинга, чувствуя грусть оттого, что покидаю его насовсем.

И, схватив куртку и сумку, поспешил на улицу.

Рэйчел, перегнувшись в открытое заднее окно старого белого «Дефендера», наводила порядок в куче спортивного инвентаря. Рядом валялся гидрокостюм.

— Привет! — Она оттолкнула коробку с кольцами веревки. — Не представляю, откуда Джемми взял половину этого хлама. Видели бы вы, что творится в его комнате. Я как-то заглянула и тут же захлопнула дверь. Хотите поставить сумку? Теперь здесь есть место.

В этот раз на ней была желтовато-коричневая замшевая куртка, под ней выпущенный поверх джинсов черный свитер. Если Рэйчел и пользовалась косметикой, то очень аккуратно, так, что я не заметил. Зато темные волосы были связаны на затылке тщательнее, чем обычно, демонстрируя гладкий лоб и волевые черты лица. Я задался вопросом, не для меня ли это, но тут же обозвал себя глупцом.

Втиснул сумку на пол под сиденье и сел на пассажирское место рядом с Рэйчел.

— Я запер дверь, — сказал я ей, отдавая ключи. — Сила привычки. В мою квартиру пытались, хотя и неудачно, вломиться, но здесь это вряд ли грозит.

— Вы удивитесь, — ответила Рэчер, заводя мотор, — незадолго до того, как я сюда приехала, здесь случилась целая серия краж со взломом. Крик-Хаус не стал исключением.

— Много унесли? — Я удивился, что воры забрались в такую глухомань.

— Ничего такого, чтобы хозяева не могли восполнить: компьютеры и все такое. Только момент был неправильным. — Рэйчел, отъезжая, поморщилась. — Заставляет задуматься, что это за люди?