Шрифт:
– Новой Ортодоксией?
– Вот именно. Они чрезмерно религиозны. А в этом случае религия легко может превратиться в религиозность. Знаешь, несмотря на то, что мой отец был консервативным рабби, наш дом был тем, что в нынешние дни считается ортодоксальным домом. И, конечно, мой дедушка был ортодоксальным рабби, и все мои родственники ходили в ортодоксальные синагоги. Но их религия была лёгкой. В действительности она являлась скорее образом жизни, чем попыткой общения с Божественным. Соблюдение заповедей было делом привычки. Они так же не могли есть некошерную пищу, как большинство людей – змеиное мясо. И использовать отдельные блюда для мяса и для молочных продуктов [17] было так же естественно, как… как есть с тарелок за столом, а не со старой газеты на полу. В первый раз, когда я оказался в ресторане и увидел, как кто-то мажет хлеб маслом перед тем, как разрезать тем же ножом бифштекс – и, напоминаю, я в то время учился в колледже – меня чуть не вырвало.
17
Одно из требований кашрута – не смешивать мясное и молочное, как в отношении еды, так и в отношении посуды.
– А как насчёт субботы? Разве она не была ограничением?
– Ограничением? Ничуть. Она была праздником. В субботу ты одевался получше и отправлялся в синагогу. А затем – праздничный ужин. Это был день для посещения других и для приёма гостей. Мой дед спрашивал меня о том, что я узнал в религиозной школе в течение недели, и иногда дополнял это своим собственным наставлением, особенно после того, как я начал изучать Талмуд [18] . Если гости не приходили, или после того, как они уходили, моя семья отсыпалась днём. День проходил в другом ритме. Совсем не сложно, и я никогда не чувствовал никакого напряжения.
18
Талмуд — свод правовых и религиозно-этических положений иудаизма. Он охватывает две части: Мишну и Гемару. В нём содержатся дискуссии, которые велись на протяжении около восьми столетий законоучителями Земли Израиля и Вавилонии. Изначально содержание Талмуда передавалось от поколения к поколению в устной форме. Поэтому в отличие от Библии, именуемой «писанным законом», Талмуд назывался «устным законом». В основе талмудического творчества лежит комментарий Танаха, в особенности его первой части — Пятикнижия, или Торы. Талмуд содержит учения и мнения тысяч раввинов на различные темы (закон, этика, философия, обычаи, история, краеведение и пр.). Помимо этого, в нём можно найти россыпь притч и пословиц, сказок, легенд, мифов, басен, а также множество элементарных сведений по медицине, математике и географии.
– Ну, у нас всё было не так, – заметила Мириам.
– Конечно, нет, потому что твоя семья – реформисты, – усмехнулся он. – Вы ходили в храм, как христиане ходят в церковь, преисполняясь торжественного достоинства. Но иудаизм не таков, по крайней мере, в отношении традиций. Вы горячо молились или чувствовали себя слегка виноватыми, если молитве не хватало пыла. Но обычно евреи вообще не молятся; они давен [19] . То есть бормочут заданный текст так быстро, как только могут, и, поскольку он написан на иврите, вряд ли кто-нибудь из них понимает его. Это и стало у реформистов причиной изменения молитв с иврита на язык страны, в нашем случае – английский.
19
Давен – читать предписанные литургические молитвы (идиш).
– Разве не имеет смысла понимать, что ты говоришь?
– Я не совсем уверен. Ты помнишь старого мистера Горальского?
– Ты имеешь в виду отца Бена Горальского? Конечно.
– Так вот, как-то раз он сказал мне, что никогда не пропускал повторение ежедневных молитв с пятилетнего возраста. Тогда ему было уже семьдесят пять или восемьдесят. Он знал их наизусть, но не знал, что означают их слова. Он объяснил, однако, что, когда молился, у него возникали иные мысли, отличавшиеся от обычных. По сути, он медитировал, и молитвы, которые он бормотал так быстро, что заканчивал «Амиду» [20] , когда другие и до половины не добирались, были своего рода мантрой. Он был соблюдающим евреем в том смысле, что вначале быстро исполнял заповеди, а затем занимался своими делами. Я никогда не думал о нём как о религиозном человеке, то есть о таком, который намеревается предсказывать волю Бога. Но теперь я считаю Каплана и его группу религиозными.
20
Амида — одна из основных молитв в иудаизме, центральный элемент ежедневного богослужения.
– И ты боишься, что, оказавшись у власти, они извратят…
– Суть службы. Безусловно. Я пытаюсь сказать, что мы, евреи, всегда относились с подозрением к религиозности в соответствии с заповедью: «Не произноси имя Господа попусту».
Она кивнула.
– Сказать тебе кое-что, Дэвид? Ты так и не упомянул Файнбергу о повышении.
– Мириам, Мириам, ты слышала, что я говорил?
– Конечно. И уже не в первый раз. Но сейчас я обеспокоена тем, чтобы ты получал больше денег. Нам следует думать о колледже Джонатона. И Хепсиба взрослеет. Ей понадобятся платья и туфли вместо джинсов и кроссовок, которые она носила раньше.
4
Скофилды были одним из старейших семейств Барнардс-Кроссинга – как Мичумы и Кроссеты. В городе находились переулок Скофилда, выходивший на общественную пристань, и немного травы с парой скамеек, которые фигурировали в городском архиве под именем «парк Скофилда». Но в отличие от дюжины Мичумов и полудюжины Кроссетов, в телефонном справочнике значился только один Скофилд – Джон. Согласно городским сплетням, «Скофилды были осторожными людьми и, как правило, поздно вступали в брак, поэтому заводили не слишком много детей».
К сожалению, это не привело к процветанию, за исключением краткого периода в девятнадцатом веке, когда судья Сэмюэл Скофилд внезапно сорвался в Китай для торговых операций и заработал много денег за одно путешествие. Но затем врождённая осторожность снова одержала верх, и он не рискнул повторить. К моменту его смерти состояние было в значительной степени растрачено. Но добросовестный судья, по крайней мере, сумел учредить стипендии в Гарвардском колледже и Гарвардской юридической школе с условием, что их может получить только тот, кто носит имя Скофилда. В отсутствие кандидата деньги направлялись, соответственно, в общие операционные фонды колледжа и юридической школы.
Возможно, из-за того, что в течение многих лет не оказалось ни одного претендента, и приёмная комиссия чувствовала себя немного виноватой, Джона Скофилда, чьи оценки в высшей школе Барнардс-Кроссинга были честными, но низкими, приняли в колледж. А через четыре года он подал заявление и поступил в юридическую школу.
В двадцать восемь лет Джон Скофилд был высоким, белокурым молодым человеком с бледно-голубыми глазами и большими квадратными белыми зубами, красивым и флегматичным. Он делил офис в Салеме с четырьмя другими адвокатами, которые, как и он, боролись за создание собственной практики. Однако Джону приходилось немного лучше, так как его коллеги были женаты, а он мог поддерживать только себя: «Скофилды, как правило, поздно вступают в брак».