Он прав в том, что пираты не самые честные люди на земле. Но в их мире хотя б есть понятие чести. Они отнеслись ко мне с каким-то уважением. И наконец-то поддержали мой безумный план, не упрекая меня в морали и тому подобном. Жизнь слишком многогранна, чтоб делить ее на черное и белое. Император должен это понимать. И я думаю, он понимает. Просто ему хочется, чтоб я была идеальной. Других же людей он не терпит вокруг себя.

Но хоть какая-то польза от Арчибальда была. Он пригласил ко мне Милоша. Мне хотелось поговорить с ним. И, честно говоря, мне хотелось обрести союзника на этом корабле. Как бы я не говорила императору. Что никому не доверяю, но тяга к этому была. Очень трудно делать что-то самой, имея в поддержке только русалку, появляющуюся по собственному желанию.

После недавних событий я совсем перестала доверять людям. Я даже не могла представить, что расскажу что-то про себя Райане. Она ничего не знала ни о цели плавания, ни о моем происхождении, ни уж тем более о моих новообретенных силах. Моя подруга была из того мира, в котором надо мной жестоко посмеялись. Как бы я не хотела, но эта ассоциация не хотела уходить из моей головы. Да и то, что подруга согласилась плыть со мной только лишь из праздного интереса наталкивало меня на всякие подозрения.

Мне не очень важны ее цели, так как это ее дело. Но я стараюсь не подпускать Райану к себе близко, чтоб это не стало моим делом. Все-таки сложно потом терять людей из своей жизни. А то, что я ее потеряю, это вопрос времени, а не возможности.

А вот Милош будет в моей жизни всегда. Нас связывают девятнадцать лет знакомства и крепкой дружбы. К сожалению, он очень долго ассоциировался у меня с моей старой семьей, которая выгнала меня из дома. Поэтому, честно сказать, я не чувствовала к нему слишком теплых чувств. Но после недавних событий, когда я увидела Филиппа, я полностью отпустила ситуацию. И, проанализировав наши отношения с Милошем, я поняла, что он всегда был со мной. Мы можем не только притворяться, но и быть очень близкими друг другу людьми. Думаю, к этому-то я готова. За девятнадцать лет можно понять, кто есть кто.

И вот впервые за последнее время я искренне улыбнулась, заметив приближающегося ко мне Милоша. Он шел аккуратно, оборачивался на всех. Но все же шаги его были уверенными и четкими. Увидев меня, он казалось еще больше напрягся. Но на секунду в его глазах пробежала радость. Может, и он готов вновь стать близкими друзьями.

— Привет, Милош. Рада, что ты пришел.

— Как я мог проигнорировать приглашение? — мягко улыбнувшись, сказал друг.

— Не буду ходить вокруг, да около. Я хочу сказать, что во многих ситуациях в прошлом я была не права. В том, что не послушалась тебя, касаемо Дэймонда, да и в том, что легко променяла тебя. И на корабле я слишком бурно отреагировала. Это все как будто не то, что должно быть в моей жизни. Я совсем не хочу быть такой. Я не предательница. Может, забудем все, что было? Я хочу снова быть частью твоей жизни, и чтоб ты был в моей.

Я попыталась улыбнуться максимально мягко. Но, судя по лицу друга, больше было похоже на то, что я сейчас заплачу. Что тоже было правдой.

— Мариника, я просто хочу, чтоб ты поняла, что я никогда не буду врать тебе. Я всегда на твоей стороне. Не знаю, что ты себе там напридумывала. Но ты всегда была и будешь огромной частью моей жизни. Ты самый близкий человек для меня. И ты всегда можешь на меня положиться.

— Сейчас я это понимаю. Если б я раньше почувствовала, что ты не предашь меня, я смогла б избежать огромной ошибки. Как минимум, когда ты рассказал, что Дэймонд избил Филиппа. Его нутро показалось бы мне гораздо раньше.

— Не вини себя, Мариника. Ты ж была влюблена. В такие моменты мозг отключается.

— Это было предательство с моей стороны, а не легкомыслие. Не знаю, что на меня нашло.

Милош ободряюще похлопал меня по плечу:

— Ничего страшного. Я все понимаю. Главное теперь смотри на поступки, а не на слова.

Так мы и продолжили разговаривать весь вечер. Пираты поставили нам два кресла и столик, принесли чай и сладости. Мы смотрели на закат и говорили о жизни. Мне так не хватало таких простых разговоров, где человек знает о тебе все. Ну или почти все.

Милош рассказывал мне очередную историю про то, как они попали в шторм и как Макс всех спас, как я вдруг перебила его:

— Я русалка.

Повисал гнетущая почти осязаемая тишина. Милош тихо выругался и обратился ко мне:

— Да понятное дело, что что-то с тобой не так, раз император тащит тебя на другой конец свет в опасные воды. Но чтоб русалка! Такого я не предполагал.

— Это и вся реакция? — удивилась я. — какой ты неэмоциональный.

— Я б сказал рассудительный. Получается твоя мама была русалкой?

Я утвердительно кивнула. Затем, совсем расслабившись, я рассказала всю историю моих родителей. Единственное, на что не хватило моей смелости, это на правду об императоре и моем плане на него. Пока рано Милошу такое знать. Поставлю его перед фактом на самом острове. Или вообще не буду рассказывать, чтоб не подвергать его угрозе со стороны императорского гнева. Да! Так и поступлю. Не буду никому рассказывать.

Теперь между нами почти не было тайн. Но такое количество серьезных разговоров в день меня напрягло. Сначала император со своими нравоучениями, потом Милош.