По щекам ее разлился болезненный румянец, глаза заблестели.

— Хотите обречь детей и женщин господина Лин Шу на неизвестность? Дело ваше, — равнодушно бросил Гэн, но больная дернулась, словно ее ударили. — Моя задача — лишь найти истоки этой проблемы.

С губ госпожи Мо сорвался хрип, переходящий в насмешливое карканье. Пальцы ее намертво вцепились в руку сидящей возле нее госпожи Дзи, глаза расширились и остекленели.

— Cправедливо, — произнесла она вдруг низким, смутно знакомым голосом. — Молодой дракон верен себе. Но что он будет делать, когда обнаружит в руках собачий хвост вместо соболиного? — и резко дернула госпожу Дзи на себя.

Та не успела ничего предпринять и плашмя повалилась вперед. Не на кровать — на твердые холодные камни, свесившись с обрыва — и замерла, удивленно и испуганно глядя в черно-золотую воду, оказавшуюся вдруг так близко от ее лица.

В глубине этой страшной реки, завораживающей своей инаковостью, виделись ей тени. Они танцевали, перетекали из одной в другую, и в их движении виделись ей картины ее собственного прошлого. Некоторые из них грели сердце, некоторые рвали душу на части, о некоторых она хотела бы снова забыть, но все смотрела и смотрела, не отрываясь, в черное золото вод, пока последние не закрутились вдруг воронкой, в центре которой появился демон с глазами, красными, словно угли, с широкой дикой улыбкой, открывающей острые треугольные зубы.

Ухмыляясь жутко, он протянул ей знакомый мешочек из плотной, переливающейся Тьмы и она, не дыша и не смея противиться, послушно протянула руку в его прохладные недра.

Пальцы ее перебирали одну табличку за другой, а в голове назойливым мотыльком билась одна-еденственная мысль.

Она вынула руку с зажатым в ней слитком, а другой, рискуя упасть в пропасть, вцепилась в огромную лапу демона с длинными острыми когтями.

— Стой… — прохрипела она. Слова давались с величайшим трудом. Тело начало ломить от холода. — Мне надо знать… Жив ли Цзя Цзиньху?

Демон лишь рассмеялся ей в лицо, выкатил глаза — и жуткий лик его начал меняться, все больше и больше приобретая проклятые черты. Великий Тигр подмигнул ей и высунул черный раздвоенный язык.

— Соскучилась, госпожа? — захохотал он и с силой дернул ее на себя, так что она с головой погрузилась в ледяную черно-желтую воду. — Смотри же…

Оглушенная, не совсем понимающая, что происходит, послушная его повелительному жесту, она задрала подбородок и сквозь толщу воды, кажущейся на просвет прозрачно-золотой, наблюдала, как мелькают до боли знакомые силуэты, очертания домов, дворцов и улиц… Столица… дома побогаче убраны белыми цветами, простые люди повязали на голову белые повязки, чиновники облачились в траурные одежды, в храмах идут непрекращающиеся службы…

— Подох… он подох? — Услышала она свой собственный голос, и вздрогнула, когда горячий язык скользнул по ее щеке.

— Ага. Но у Желтого источника искать его бессмысленно — судьба Сына Неба решаются на Небесах. Пора, дорогуша.

Вода, поддерживающая ее, исчезла — и она провалилась в обступившую Мглу, словно в бездонный колодец. Бурное ликование, заполнившее ее, тут же сменилось смятением и пустотой: «Цель достигнута… Что дальше?". Падение длилось и длилось, а она все пыталась собраться с мыслями, но тщетно. Тогда она разжала руку и долго разглядывала табличку — иероглиф на ней даже во Тьме мерцал мягким золотистым сиянием. «Отдых»… Кто бы мог подумать… А может?…

Несколько мгновений, она размышляла, а потом решительно воззвала к Владыке.

— Великий Янь-ван, хозяин всех умерших душ, обращаюсь к тебе, открой для меня свои Врата!

Табличка в ее руках засияла ярче, но преломлять ее госпожа не спешила.

Когда Мгла отступила, выкинув ее в знакомом зале Главного Дворца, и госпожа увидела шагнувшего в ее сторону господина в сером, она подобралась и сделала ему предупреждающий знак.

— Подождите, Повелитель!

Он замер, словно в камень обратился.

— Наш общий враг мертв. И пути наши отныне расходятся, — объявила она. — Летите птицей Пэн десять тысяч ли, ваше величество, а мне пора на отдых.

С этими словами она разломила золотой слиток по сияющей линии и даже не вскрикнула, когда усилившееся в разы свечение выжгло горящий тем же ровным светом иероглиф на тыльной стороне ее ладони.

— Не провожайте меня. — Остановила она снова шагнувшего в ее сторону бывшего союзника.

Он лишь слегка усмехнулся, а потом медленно поклонился ей как равной. Первый раз за все годы их знакомства.

— Легкой дороги, госпожа Чжу.

Ноги сами несли ее к нужным вратам. В душе воцарилась пустота, словно из нее вынули саму суть. Мысли же никак не желали успокоиться.

'Странно… — думалось ей — цель, к которой я так стремилась, достигнута. Почему нет во мне радости и счастья? Неужели месть выжгла во мне все то, ради чего стоит жить?

Госпожу Мо месть лишила сил. Я же только благодаря ей и жила долгие годы. Но итог один — разве не мертва я внутри теперь, когда месть лишена смысла?'