Ближе к вечеру в крепости поднялась ужасная суета. Поначалу госпожа Дин даже решила, что на них кто-то напал. Но оказалось, все не так страшно.

Комендант Шэн У получил срочное послание от своего начальника. Тот писал, что некий сановник Яо — очень важная фигура в государстве Юй — вместе с дочерью совершают паломничество к святым местам и сейчас находятся неподалеку. Дочь сановника — барышня Яо — неожиданно изъявила желание посетить древнюю крепость и посмотреть, как живут в ней «простые солдаты». Сановник в дочери души не чает, к тому же девушка слаба здоровьем, поэтому он уступил ее просьбам и известил начальника коменданта Шэн У о своем решении. Начальник тут же послал гонца с приказом принять важных гостей и потакать всем их желаниям: ведь сановник Яо — один из тех вельмож, которые выступают против союза земель Юй и Хань, и от его мнения зависит многое.

— Как же я рад, что вы сейчас здесь, — говорил им комендант в перерывах между хлопотами. — Разве мог бы я сам, недостойный, развлечь беседой столь важного сановника? Да и барышню занять было бы совсем нечем. Нет-нет, ваше появление здесь — благословение богов.

«Ох, не вышло бы обратного», — вздохнула про себя девушка.

На миг ее бросило в холод, и снова вспомнились обжигающе-холодные воды Желтого источника. Как ни старалась она, все не могла отделаться от мысли, что их всех затягивает в середину огромного водоворота, все быстрее и быстрее…

Господин Бин не беспокоил ее больше и обращался к ней лишь тогда, когда того требовали обстоятельства. Она не боялась, что он захочет получить ее силой: слишком уж кичится своим благородством. К тому же ремесло научило ее разбираться в мужчинах. Она прекрасно помнила, как смотрят те, кем движет вожделение. Этому человеку она была не нужна. Не страсть направляла его, а тщеславие. И все же он вызывал в ней страх. Тем как легко и привычно убивал и тем что, глядя в глаза, говорил именно то, во что она так отчаянно не желала верить. Рядом с ним она ощущала себя товаром. И, что хуже всего, начинала думать, что так и будет всегда, что поздно и невозможно изменить хоть что-то.

Высокопоставленные гости прибыли утром на роскошной повозке и с многочисленными слугами.

Сановник Яо — солидный господин лет пятидесяти — не скрывал своего неудовольствия от вынужденной задержки, да еще в таком захолустье. Он соблюдал необходимые приличия, но смотрел так сурово и хмуро, что сразу становилось ясно: если бы ни дочь, ноги бы здесь его не было.

А вот барышня Яо… Она сразу показалась госпоже Дин странной. Совсем юная, легкая, тоненькая до болезненности, она была необычайно весела и оживлена. Смеялась она слишком громко и разговаривала слишком быстро и много. Слишком ярко блестели ее глаза и слишком явный румянец проступал на округлых щечках. Все в ней было слишком, для того, кто счастлив и радостен.

Только тогда она затихала, когда смотрела на молодого коменданта. Тогда глаза ее становились огромными, будто у ребенка, маленький ротик приоткрывался восторженно, будто она видела чудо и не могла найти слов. Лишь мгновение длилась эта тишина, а потом девушка начинала смеяться еще громче, порывалась куда-то бежать и задавала бедняге Шэн У такое количество самых разных вопросов, что он не понимал, на какой из них ему следует отвечать.

Саму госпожу Дин барышня Яо очень быстро назначила своей наперсницей и, когда они оставались наедине, общалась с ней с подкупающей искренностью и почти неприличной откровенностью.

Все разговоры между девушками, с какой бы темы не начались, сразу же сводились к обсуждению достоинств коменданта Шэн У.

Госпоже Дин приходилось соглашаться, что он благороден, мужественен, добр и красив как небожитель. Что голос у него — мелодичнее напевов флейты, что глаза его горят ярче звезд на небе, что наверняка ему предстоит совершить много великих и славных дел. Одним словом, очень скоро стало ясно, что барышня Яо всерьез увлеклась молодым комендантом.

Отец ее этого не замечал, должно быть, привык к странностям в поведении дочери, да и в его присутствии она вела себя немного тише. А вот самого Шэн У эта почти детская в своем простодушии влюбленность ужасно смущала, и он не знал, как себя с ней вести, чтобы и не обидеть ее, и не поощрить, и не прогневить ее отца.

После обеда сановник Яо стал значительно благодушнее: ему по вкусу пришлось и угощение, и традиционное для земли Хань сливовое вино, а больше всего — беседа с господином Ву. Пожилой предсказатель оказался бесценным кладезем легенд и приданий. Разговор о священных камнях также заинтересовал сановника, и он попросил рассказать о них подробнее.

— Воистину странно! — воскликнул он позже. — Не знал, что в этих краях с ними связывают какие-то легенды. Однако в землях, откуда родом моя бабка, когда-то давно был интересный обычай: если дела в семье шли плохо, один из родственников уходил в горы и там творил особые практики и молитвы. Дух его укреплялся, а тело обращалось в камень. И пока тот не разрушался от ветра, дождя и времени, благословение лежало на всех потомках этого рода.

Все это было удивительно, но вряд ли могло им чем-то помочь.

Потом господина Ву попросили погадать, и он снова подкидывал монеты и чертил небесные карты. Сановнику Яо выпали тревоги, хлопоты и важные дела, коменданту Шэн — военные подвиги. А вот барышне Яо монеты не захотели говорить о будущем.

— Небо молчит, не стоит его беспокоить, — извиняясь, произнес прорицатель.

Госпожа Дин боялась, что беспокойная девица устроит скандал или будет хныкать и ныть, но та на редкость равнодушно пожала плечами и пристала с очередными вопросами к предмету своего обожания.