— Шон Маккензи, — сказал он, и на его губах появилась ухмылка, которая была полна опасности и заставила мое сердце учащенно забиться. — Он лидер…

— «Мертвых Псов», — перебила я его, потому что знала это. Конечно, я, блядь, знала это. Может, я и не имела особого отношения к работе Шона, но я согревала его постель в течение двух лет. Хотя я и не подозревала, что его банда пересекалась с бандами здесь, в Сансет-Коув. Его территория находилась за много миль отсюда, в глубине страны, и базировалась в городке Стерлинг. Но вопрос был в том, хотела ли я помочь Маверику проникнуть в его запасы наркотиков и украсть у него чертову тонну кокаина, чтобы скрыть то, что Рик потерял кокаин картеля?

Почему бы и нет. Да, я это сделаю.

— Я в деле.

Маверик выгнул бровь и опустил нож. — Вот так просто?

— Давай просто скажем, что я не испытываю любви к этому конкретному ублюдку, и если мы сможем навредить его бизнесу, то я полностью за. А еще лучше, если мы сможем воспользоваться моментом, чтобы выпотрошить его, пока будем там, я также только за это. — Мои зубы выдали меня, слегка постукивая, когда я договорила, так что я перестала пытаться побороть желание дрожать, поскольку холод в этом гребаном месте все глубже проникал под мою кожу.

— Ты ожидаешь, что я просто поверю тебе? — спросил он, и его дыхание участилось. — Поверю тебе на слово после того, как ты украла мой ключ и сбежала, когда я в последний раз повернулся к тебе спиной?

— Верь во что хочешь, Рик. Но если ты оставишь меня голой и связанной в этом г-гребаном морозильнике е-еще ненадолго, я не с-смогу п-помочь тебе ни хрена с-сделать.

Маверик медленно двинулся ко мне, его пристальный взгляд скользнул по моему обнаженному телу, а потом он сунул нож обратно в карман и положил руки на подлокотники моего стула так, что они окутали мои замершие пальцы.

— Ну что ж, красавица. Договоримся так. Я выпущу тебя отсюда и запру где-нибудь в более теплом месте, пока готовлю все необходимое для этого маленького ограбления, которое я запланировал, чтобы заменить мой кокаин. Но пока ты ждешь, когда я вернусь к тебе, помни об этом. — Он наклонился вперед и припал ртом к моей груди, его горячий язык слизал полоску крови, которую он оставил на ее изгибе, и заставил меня ахнуть, а моя спина автоматически выгнулась на деревянном стуле. — Теперь я ощутил вкус твоей крови, — промурлыкал он, снова поднимая на меня глаза и захватывая меня в плен своим темным взглядом. — Поэтому советую тебе не переходить мне дорогу во второй раз. Или ты узнаешь, насколько кровожадным я могу быть.

Я лежал на бархатной диване в огромном баре старого отеля, ожидая наступления ночи, свет струился из арочных эркеров вдоль всей южной стены, хотя он не достигал меня там, где я находился в тени. У меня был план украсть партию кокаина у Шона, и это должна была быть грязная работа, для которой мне требовался определенный тип холодного, отстраненного мышления. К счастью для меня, это был мой постоянный образ мыслей.

Я подумал о Роуг в сауне, куда я снова отправил ее, уверенный, что все еще чувствую вкус ее крови у себя на языке. Я прокрутил в уме тот момент и то, как она дрожала из-за меня, что явно не имело никакого отношения к холоду.

Я подумывал пойти к ней, но потом задумался, зачем мне делать что-то подобное. И по мере того, как шло время, мои мысли неизбежно возвращались к прошлому, так что я проскользнул в клетку своих воспоминаний, погрузившись в неизбежный кошмар, который преследовал меня повсюду, куда бы я ни пошел в жизни.

Офицер Уайт вел меня вперед, у меня болел живот от того, что всего несколько минут назад в него врезались его ботинки со стальными носами. Была поздняя ночь, в тюрьме было тихо, и все камеры, мимо которых мы проходили, были наглухо заперты.

Мой взгляд цеплялся за камеру в конце прохода, пока наши шаги отдавались эхом от металла. Это было единственное место, где я мог получить хоть какое-то облегчение в этом аду, — маленькая, шесть на восемь, тихая гавань, где я мог отдохнуть. Мой сокамерник был коротышкой, который почти не разговаривал, и большую часть времени я мог просто игнорировать его присутствие, закрывать глаза и думать о Роуг. Иногда я писал ей письма, наполненные всеми словами, которые я должен был сказать, когда у меня была такая возможность, но всегда заканчивал тем, что разрывал их на куски и смывал. Они были просто боеприпасами для офицера Уайта и его дружков, которые они могли использовать против меня, если бы нашли их, и хотя я никогда не называл ее имени на бумаге, я все еще боялся, что кто-нибудь увидит мою слабость. Она была моим секретом, моим домом. К которому я вернусь, как только выберусь отсюда. Я только надеялся, что она знает, что я приду за ней, сколько бы времени это ни заняло. Однажды я выберусь из этого ада, разыщу ее и буду молиться, чтобы она не забыла меня.

Уайт протащил меня мимо моей камеры, и я в замешательстве оглянулся на него.

— Это была моя камера, — сказал я ему, хотя он определенно знал это. Он вытащил меня оттуда всего несколько часов назад.

— Теперь это уже не так, — мрачно сказал он, и улыбка тронула его тонкие губы.

Мое сердце бешено заколотилось, когда он провел меня мимо еще нескольких камер и, наконец, связался по рации со своим приятелем в диспетчерской, чтобы тот открыл дверь впереди нас. Я постарался сохранить невозмутимое выражение лица, не позволяя ему увидеть, что я напуган, но внутри я начинал паниковать. Все так долго было одинаково. Днем я не выходил, а в полночь офицер Уайт и остальные отводили меня в траншею, но к трем я всегда возвращался в свою камеру и знал, что они придут за мной снова только следующей ночью. Я мог с этим справиться. Я приспособился к этому. Но эта перемена кричала о том, что все плохо.