Ее взгляд задерживается на моей груди и мышцах, и во мне поднимается волна желания.

— Боюсь, тебе придется пояснить, почему ты вообще считаешь, что я должен оправдываться, — говорю я, и в моем тоне звучит снисходительность.

Лучше, если она меня возненавидит, чем будет так на меня смотреть.

Она скрещивает руки на груди, и ее взгляд становится тяжелым.

— И ты, и мистер Цепеш уехали отсюда, никому не сказав ни слова, посреди ночи. Аллан такой напыщенный, что почти ни с кем не разговаривает, а если и говорит что-то, то это отвратительно, — отвечает она, и ее лицо искажается в гримасе.

Отвратительно?

— Я и не знал. Обязательно добавлю быть вежливым в список обязанностей Аллана.

Лунный свет струится по ее лицу, переливаясь на темно-каштановых волосах, зачесанных наверх, но спадающих прядями по плечам. Она одета более скромно, чем я привык.

— Это замечательно, спасибо. Это будет очень кстати, — огрызается она, ее глаза полны ненависти, а губы сжаты в ровную линию.

Я поражаюсь тому, как покраснело ее лицо, и как она злится, но потом ее взгляд падает на мою грудь, и она отводит глаза. В следующее мгновение моя спина выпрямляется, когда я осознаю, что мы делаем. Почему меня должно волновать, какого дьявола она делает в столовой в два часа ночи? Это мой замок — во всяком случае, частично.

— Отправляйся в постель, — говорю я ей, прежде чем повернуться и направиться в северное крыло, чтобы поспать.

— Боже мой, какой же ты придурок! Ты знаешь, когда Влад вернется? Я знаю только то, что он с Обри.

Ярость в ее тоне заставляет меня ощетиниться, и я поворачиваюсь к ней. Меня переполняет удовлетворение от того, как она инстинктивно отступает назад.

Боги, эта женщина выводит меня из себя, как никакая другая. Обычно я бы никогда не стал разговаривать с женщинами подобным образом, но Уитли Уитт умеет вывести из себя. Все, чего я хотел, — это добраться домой, совершить пробежку, а затем, наконец, отоспаться от стресса, который преследовал меня всю последнюю неделю.

Вот только ее запах усиливается. Это заставляет член дергаться, и раздражение снова охватывает меня. Как я могу перескочить от ненависти к желанию в одно мгновение? Ее неестественный запах — единственное объяснение.

— Я предлагаю тебе больше интересоваться тем, что происходит на кухне, шеф, как того требует твоя должность, а не всем замком в целом. Если бы Влад хотел, чтобы ты знала о его местонахождении, он бы сказал сам.

Она задыхается, и ярость окрашивает выражение ее лица.

— Ты самый напыщенный осел, которого я когда-либо встречала. С тех пор, как ты уехал, у нас одни проблемы, а Аллану настолько все равно, что с ним трудно разговаривать. Не то чтобы ты намного лучше.

— Спасибо за… отчет.

Глаза застывают, когда я понимаю, что на меня все еще действует ее запах, поднимающийся вместе с ароматом какао. Напряжение давит на мои плечи. И это все из-за того, что я зажал нос, проходя через кухню. Я наклоняюсь, беру и ловко кладу ее еду на поднос, прежде чем поднять его и подтолкнуть к ней. Она берет его в руки и, к счастью, не швыряет мне в лицо.

— Я разберусь со всем утром. Но на данный момент, я думаю… Американская поговорка гласит: прикинься бревном и, ради всего святого, отъебись.11

Ее отвисшая челюсть дает мне достаточно энергии, чтобы последовать собственному совету и выйти из комнаты.

Проклятая женщина. Меня бесит тот факт, что она так легко забралась мне под кожу.

Хотел бы я всадить пулю во Влада за то, что он был долбоебом и заставил меня покинуть замок так скоро, но это не его вина.

Я ожидал, что после моего отъезда дела пойдут на спад, но предполагал, что Аллан возьмет бразды правления в свои руки и будет поддерживать все в рабочем состоянии до моего возвращения. Беспокойство шеф-повара эхом отдается в голове, и я понимаю, что не помешало бы расспросить остальных сотрудников. Сатанистка может нести чушь, но лучше перестраховаться.

Босые ноги не издают ни звука, ступая по потемневшему дубовому полу, который я настоял привести в свежий вид, пока я спешу по просторам главного уровня. На мгновение я прислушиваюсь и проверяю, нет ли звука шагов, прежде чем взбежать по ступеням северной башни, стремясь добраться до своей спальни и початой бутылки бренди.

Глава 3Коннор О'Дойл

?

Сладкие сны сотканы из этого.12

Груди подпрыгивают и колышутся надо мной, прекрасная дрожащая плоть женщины с развевающимися за спиной темными волосами.

Я ввожу свой член глубже в соблазнительницу, наслаждаясь происходящим, пока в голове крутится вопрос, как я попал в такую ситуацию. Я игнорирую эту мысль, когда в следующее мгновение она опускается на мой член и стонет от удовольствия. Большие соски ягодного цвета требуют моего внимания, прыгая передо мной и заставляя стонать в экстазе. Я беру один в рот, вызывая крик у моей любовницы, когда ее тело вздрагивает надо мной. Она уже близко.

Сочные бедра обхватывают меня в следующее мгновение, когда я меняю угол наклона, чтобы потереться о ее центр, прижимая головку к точке G. Еще раз, и она кончает. Она наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня, и я, наконец, получаю ясный взгляд на лицо женщины.