Я еще не знаю, как переварить свое превращение, не говоря уже о новых способностях, поэтому вместо этого улавливаю медленный звук капающей воды где-то вдалеке.

— Где мы?

— У меня дома.

Пещера. Он живет в пещере…

Теперь, когда мое беспокойство улеглось, я наконец-то осматриваюсь. Грубые каменные стены. Разноцветные шипы в оттенках серого и коричневого, сталактиты, как на фотографиях из интернета, с которых капает вода, брызгая на каменный пол. Огромные валуны, явно созданные руками человека, разбросаны по просторной, темной пещере.

Я снова смотрю на обнаженного мужчину, который сейчас вытягивает руки над головой и изгибает туловище, совершенно не стесняясь своей наготы.

Я поворачиваюсь и с изумлением наблюдаю, как его рука покрывается зеленой чешуей.

— А, э-э-э, кто ты? — спрашиваю я, прикрывая грудь и промежность руками, потому что чувствую себя некомфортно голой перед незнакомцем.

Он моргает.

— Лох-Несское чудовище, девочка.

Глава 25Уитли Уитт

?

Голая и напуганная.

Я обхватываю себя руками, стараясь одновременно прикрыть грудь и промежность, насколько это возможно. Лахлану, похоже, все равно, что мое декольте выставлено на всеобщее обозрение, но я явно могла бы попасть под статью за непристойное поведение, если бы не шерсть, которую можно считать одеждой.

Каждый раз, когда я думаю о Конноре или представляю, как кто-то находит куски моего брошенного платья, я снова превращаюсь в волчицу. Волосы становятся дикой гривой, а клыки устрашающе острыми. Похоже, сильные эмоции станут моей постоянной проблемой. К тому же этот капающий с потолка звук уже раздражает до невозможности. Он только подчеркивает странную тишину, воцарившуюся между мной и этим… существом. Лох-несское чудовище? Да ну. Нет, я отказываюсь в это верить…

Но могу ли я отрицать его существование, учитывая то, что происходит со мной, и то, что я стала свидетелем превращения Коннора? Что вообще происходит с моей жизнью?

Лахлан, похоже, не против дать мне время повариться в собственных мыслях. Он даже не пытается приблизиться, что, признаться, помогает в тревожной ситуации.

Однако каждый его хриплый вздох эхом отдается от стен пещеры, а слишком громкий гул электричества в лампах, который я каким-то образом теперь слышу, просто сводит с ума. Я понятия не имею, сколько времени прошло с момента, как я здесь очутилась, но начинаю хотеть получить ответы на некоторые вопросы.

Например, что я такое, а, судя по всему, Лахлан знает это, и Коннор, наверное, сейчас ищет меня.

Боже, надеюсь, никто кроме Коннора не видел, как я выпрыгнула из окна. Зачем, зачем, зачем я это сделала?

Судя по тому, что я успела рассмотреть, я похожа на оборотня или, может, на ликана. Бабушка бы посмеялась над этим, будь она жива. Ее девичья фамилия была Ван Хельсинг, и в детстве я считала это самым крутым фактом из семейной биографии на свете. Особенно смешно это выглядело на фоне того, как бабушка боялась любых ползающих тварей и едва могла видеть сквозь свои очки.

Как мне так «повезло» влюбиться в парня, который оказался оборотнем? Сердце замирает, и я тяжело вздыхаю. Люблю ли я Коннора?

Я не собираюсь отвечать на этот вопрос.

Дрожаще выдохнув, я опускаю взгляд на чулки и единственную оставшуюся туфлю, вздрагивая от мысли, что Коннор только недавно купил их для меня. Руки сжимаются на груди.

— Эммм, у тебя есть что-нибудь, чем я могу прикрыться? — спрашиваю я, выдавливая натянутую улыбку, пряча презрение к этому идиоту.

Кто вообще не предложит наполовину голой женщине одежду или хотя бы одеяло? Он должен быть рад, что я не освежую его и не надену его шкуру как платье.

Он хмыкает, словно удивлен, и нахмуривает кустистые брови, будто мысль об этом даже не приходила ему в голову.

— Ага. Уверен, у меня найдется что-то, что ты сможешь надеть.

Он разворачивается, демонстрируя подтянутые ягодицы, идеальные для того, чтобы играть на них как на барабанах, и уходит глубже в свое жилище. Боясь, что это может быть ловушка, я не двигаюсь с места, отказываясь следовать за ним. Кто знает, вдруг у него тут секретная камера пыток? Или он маньяк-убийца! Он же сказал, что он морское чудовище, а значит, вполне может планировать приготовить меня на ужин.

Через несколько минут он возвращается с какой-то древней на вид грязно-белой туникой в огромном кулаке. Он сует ее мне, и я натягиваю это, мысленно кривясь от того, что он даже не удосужился прикрыть своего слизняка хотя бы штанами. Спасибо хотя бы за то, что он настолько огромный, что эта рубаха почти доходит до середины бедра как платье. Грудь едва удерживается внутри из-за глубокого В-образного выреза, но да ладно.

— Все это находится под замком? — спрашиваю я, пытаясь прийти в себя и указывая рукой на обширные стены пещеры.