Он разводит руки, и его глаза становятся разноцветными. Чешуя начинает сиять, отражая зеленый свет по стенам пещеры, мерцая и переливаясь, когда истинная форма заполняет пространство.

Я сжимаю зубы, когда он нарочно толкает меня своим массивным телом. Он трансформируется в большую форму с огромными рогами на толстой голове — ублюдок.

— Добро пожаловать в мир сверхъестественного. Если этот еще доставит тебе проблемы, приходи навестить мой маленький прудик.

Его голос звучит глубоко, громко и чудовищно. Эхо, отражающееся от камня, делает его еще более зловещим, чем обычно. Он щелкает средним когтем в мою сторону, когда скользит в воду, и я смотрю, как он соскальзывает в темную глубину.

Боги. Наконец он съебался, Лох-Несское чудовище вернулось на свое любимое место во рву, чтобы я мог побыть с ней наедине.

Глава 26Уитли Уитт

?

Вот это грива!62

Я бездумно смотрю на запотевшую стенку душевой кабины, наблюдая, как по стеклу соревнуются две капли воды, пока на прохладной поверхности не образуются новые капли конденсата. Я делаю глубокий, успокаивающий вдох.

Знаю, что не могу оставаться здесь вечно, но не могу удержаться, чтобы не спрятаться еще ненадолго. Я смиряюсь с необходимостью встретиться с Коннором, шуршащим в соседней комнате. Что еще страннее — я знаю, что это он, потому что чувствую его запах даже сквозь воду. Его аромат повсюду, он пропитал каждый уголок апартаментов, и это заставляет мое тело пульсировать. Даже чертовы соски напряглись по какой-то глупой причине, и я думаю, это как-то связано с пробуждающимся волком внутри меня.

На обратном пути в замок мы почти не разговаривали, и я не стала спорить, когда он предложил мне принять душ в его комнате, особенно после того, как настоял на том, что даст мне уединение.

И вот я здесь — чистая, но все еще не уверенная в своих чувствах. Большая часть меня хочет прыгнуть к нему в объятия — при одной только мысли об этом в животе разливается тепло, — но как мне понять, кому доверять? Тому властному засранцу, которого я встретила в начале, или теперь кажущемуся добрым, но загадочному мужчине-ликану? Как я могу знать, во что ввязываюсь, если он не может объясниться?

Я продолжаю переживать, что он будет уклоняться от ответов, а я в ярости превращусь в волка и снова выпрыгну в окно.

Он, по крайней мере, должен объяснить, что означает вся эта история с парами.

Дрожь быстро превращается в тошноту при одной мысли. Готова ли я вообще к этому? Я расправляю плечи, выпрямляясь, и сжимаю губы, когда в голове начинают крутиться вопросы к нему, как карточки в ролодексе63. Я выхожу из душа и начинаю вытираться, напоминая себе, что как минимум заслуживаю объяснений, но мои мысли обрываются, когда я вижу, как он вскакивает с края кровати с надеждой на лице и разложенной за ним одеждой. Его волосы зачесаны назад, а сам он одет в светло-серые спортивные штаны, кроссовки и куртку на молнии. Следы грязи на его лице исчезли, и очевидно, что он тоже привел себя в порядок, пока я была в душе.

Я заставляю себя отвести взгляд от надежды на его лице, но мое внимание тут же цепляется за одежду, разложенную на синем покрывале.

— Я не знал, что ты захочешь надеть, но подумал, что тебе захочется чего-то комфортного, — говорит он. Он прижимает к груди мои шлепанцы, покрытые кексами, как что-то драгоценное, и его шея и кожа под бородой краснеют от смущения.

Я поднимаю бровь — его явное волнение заставляет мое сердце немного дрогнуть. Пальцы крепче сжимают полотенце, когда я прикасаюсь к укороченному свитеру глубокого розового цвета. Материал невероятно мягкий на ощупь, и я сразу понимаю, что это будет самая удобная вещь, которая когда-либо касалась моей кожи.

— Когда ты это купил? — спрашиваю я.

Он кивает головой в направлении позади меня, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть стопку коробок, такую высокую, что они почти достигают моего бедра по другую сторону его кровати. Я моргаю, гадая, как долго он покупает мне вещи.

— Я заказал все несколько недель назад, когда заметил, что у тебя мало одежды. Вещи только сейчас начали прибывать в замок, — он запускает пальцы в волосы сбоку и чешет голову. — Признаюсь, возможно, я перегнул палку, — добавляет он.

В животе вспыхивают бабочки от того, как мило, что он это сделал, и меня захлестывает не только облегчение, но и надежда. Между нами все еще неловкость, но я хочу, чтобы это казалось нормальным. Что-то росло между нами до того, как произошли все эти странности, и я хочу вернуться к этому.

К тому, как мы подшучивали друг над другом на публике, и ни один человек не знал, что происходит.

Я хочу довериться ему хотя бы раз, потому что мне все еще так страшно, и я знаю, что не справлюсь с этим одна.

Мои плечи опускаются, и я с осторожностью смотрю на шлепанцы в его руках, чувствуя, как уголок моих губ поднимается в слабой, но искренней улыбке.

— И с каких это пор кексодрама закончилась?

Лицо Коннора озаряется широкой улыбкой, делая его моложе и счастливее.

— Почему бы тебе не одеться, а потом мы прогуляемся? Я хочу тебе кое-что показать и смогу ответить на любые вопросы.

Я снова смотрю на одежду и прищуриваюсь, переводя взгляд на него.

— Ладно, но лучше бы ты ответил на все до конца этой ночи, приятель, — говорю я.