Он берет в руки первую железяку. Она около фута длиной. Ручка из плетеного металла с несколькими дюймами изношенного дерева, у нее три зубца, которые заканчиваются плоской, почти круглой формой, но не совсем. Есть маркировка, почти четыре отделения.

Он кладет первое, берет второе, выбрасывает и его, а когда доходит до третьего, берет его.

— Это мой, — он протягивает его мне.

— Что это?

— Герб, который ты видела на входной двери. Ты заметила, что вдоль основания двери было три маленьких?

Я покачала головой. Я не смотрел так внимательно.

— Видишь это здесь, — он указывает на какой-то знак в форме полумесяца. Для меня это ничего не значит, — Второрожденный. Он мой. А вот это, — говорит он, указывая на другое, — Это Итан, а это Грегори. В зависимости от того, какое место ты занимаешь в порядке старшинства, у тебя есть свой символ, — он поднимает последний, — Это должен был быть Тимоти.

— Зачем ты мне их показываешь? Для чего они нужны?

— Они передаются из поколения в поколение. У каждого брата есть свой. Это то, что Грегори сказал мне в кабинете Галло. То, о чем вы спрашивали.

— Я не понимаю.

— Понимаешь. Но я все равно объясню. Видишь ли, есть выход. Твоя тетя воспользовалась им. Если один из братьев хочет оставить девушку себе, она должна согласиться, чтобы ее пометили как его.

Это безумие. Вещи из темных веков.

Я выдержала церемонию клеймения.

— Это должен быть ее выбор. Это не может быть принуждением. Это было бы клеймо, которое мой двоюродный дед выжег бы на коже твоей тети Хелены, чтобы заявить о ней. Видишь, еще один способ, которым ивы уничтожают нас. Уничтожить нашу семью.

— Вы похищаете нас. У нас нет выбора.

— Я дам тебе выбор, Хелена.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты хочешь его?

— Что?

— Ты хочешь его? Моего брата?

— Мы снова к этому вернулись?

— Потому что он будет требовать тебя. Он мне так и сказал. Вот почему я делился тобой, надеясь, что до этого не дойдет. Надеялся, что он будет достаточно счастлив, чтобы оставить все как есть. Оставить тебя.

— Что?

— Он заберет тебя у меня, когда придет время.

— Я не уйду.

— Это будет не твой выбор. Не тогда. И больше не будет. Вот почему я даю его тебе сейчас.

— Он не может заставить меня.

Он откровенно смеется: — Правда? Оглянись вокруг. Где ты? Мы можем заставить тебя делать все, что захотим.

У меня нет ответа.

— Он возьмет тебя и сломает. Он поклялся в этом.

— Он не... не причинит мне вреда.

— Ты его не знаешь.

— Это то, что он говорит о тебе.

— Если только я не отмечу тебя как свою.

Я слышу его. И хотя я понимала, о чем идет речь, услышать его слова - совсем другое дело. Слышать это вслух.

— Ты поставишь на мне клеймо?

Себастьян кивает.

— Этим?

Он не кивает и не отвечает, но я вижу это в его глазах.

Я качаю головой, отступаю назад и бегу вверх по лестнице, спотыкаюсь и ловлю себя на грязном, сыром камне. Оказавшись на улице, я бегу к дому. Я думаю о том, что видела на шее тети Хелены во время своего «сна». Это был край клейма. Это объясняет, почему, как бы тепло ни было, она носила высокие водолазки.

Почему она всегда держала шею прикрытой.

Она не хотела показывать свой стыд.

Что она любила монстра Скафони.

Любила настолько, что позволила ему выжечь свое клеймо на ее коже.

Двадцатая глава

Себастьян

Когда мы были маленькими, мы с братьями спускались в ту старую часть мавзолея, чтобы поиграть в догонялки. Мы пугали друг друга до смерти. Особенно Грегори был хорош в этом. Хотя Итан был старше его, Грег все равно мог его поймать.

Однажды нас поймала Люсинда. Мне было десять или одиннадцать, и я до сих пор помню это ясно как день. Черт, это единственное воспоминание, которое я хотел бы забыть.

Мавзолей был для нас закрыт. Одна из немногих вещей, которые были. Но мы никогда не позволяли этому мешать нам. Это было одно из лучших мест для игры, особенно после наступления темноты.

Она нашла нас только потому, что мы были достаточно глупы, чтобы зажечь один из факелов, которые мы нашли для освещения. Это был первый раз, когда мы смогли как следует осмотреть это место, и я помню вонь от крысы, которая разлагалась в углу. Мы нашли несколько палок и тыкали ими в разные места.