— Нет, — говорю я.

— Поступай как знаешь, — он смотрит на меня.

— Она моя.

— Я не хочу забирать ее отсюда. Я просто хочу кусочек, — он смотрит на меня.

Я делаю еще один глоток, не сводя с него глаз.

— Мы уже делали это раньше. В этом нет ничего особенного, черт возьми, — говорит он.

— Теперь все по-другому.

— Я тебе не враг, Себастьян.

Но разве это не так?

Воздух такой густой, что его можно разрезать ножом.

Я должен быть осторожен. С уходом Итана — Грегори нужно будет управлять. Я всегда знал, что он будет большой проблемой, не так ли?

— Мы сделаем это по-моему, — наконец говорю я. Это сейчас он хранит молчание, — Я устанавливаю правила. Мы делаем все по-моему, — говорю я.

Он кивает один раз. Поднимает свой стакан: — Твой путь.

Я прикасаюсь своим бокалом к его бокалу.

— Что ты делаешь?

Мы оба оборачиваемся и видим Хелену, стоящую в дверном проеме, ее босые ноги наполовину внутри, наполовину снаружи. На ней розовое платье до колен, которое свисает с нее. Несмотря на то, что она ела, она все еще худее, чем была, когда приехала сюда. Ее соски твердеют в прохладной ночи и прижимаются к мягкому хлопку. Она под ним голая.

— Мы с братом достигли взаимопонимания, — говорю я.

Она изучает нас обоих, как будто не доверяет ни одному из нас.

— Я голодна, — говорит она вместо того, чтобы подвергнуть сомнению мой комментарий.

— Это хорошо.

Я отодвигаю ногой стул рядом со своим. Он находится слева от меня и напротив Грегори.

Она садится, и я подаю знак девушке, ожидающей неподалеку.

— Что бы ты хотела съесть?— спрашиваю Хелену.

Она поднимает глаза на девушку: — Это не имеет значения. Все в порядке.

Девушка смотрит на меня, и как только я киваю ей, она исчезает.

— Они должны спрашивать разрешения, чтобы дышать? — спрашивает Хелена.

— Ты в прекрасной форме, — я улыбаюсь, — Рад это видеть.

— Где сейчас Итан и Люсинда?

— Они больше не причинят тебе вреда.

— Я спросила, где они.

— Если Люсинда умна, она глубоко прячется, — говорит Грегори.

— Мы найдем ее, — говорю я.

— И что потом? — спрашивает она.

— Позволь мне беспокоиться об этом.

— Ты ведь не вернешь их сюда, правда? — спрашивает она.

— Я разберусь с ними, Хелена. Тебе не нужно беспокоиться о них.

Она задумывается, слегка кивает и поворачивается к Грегори.

— Ты сказал ему, что я думаю? — спрашивает она его.

— О чем? — спрашивает Грегори.

Она смотрит на меня.

— Люсинда сказала мне, что отправляет меня домой. Она дала мне это письмо и сказала, что ты скрывал его от меня. Она сказала, что Реми ждет меня на лодке. Она дала мне мой паспорт и сказала, чтобы я шла, что она договорилась о полете, что, очевидно, было ложью.

— Ах, она лжет? — я спрашиваю.

— Вы все лжете. Это семейная черта Скафони, — отвечает она.

— У нас есть кое-что общее с Уиллоу, — говорю я.

— Только несколько Уиллоу.

— Я скучал по этому, ты знаешь это? — спрашиваю ее.

— Что? Раздражению меня?

Я улыбаюсь ей.

— Реми, очевидно, не было на лодке. Это был Итан. Но там был второй мужчина. Он был тем, кто схватил меня. Закрыл мне рот этой тряпкой с хлороформом, — она бросает взгляд на Грегори, — И я помню, что он закурил сигарету как раз перед тем, как я потеряла сознание.

— Я уже говорил тебе, Хелена, я не имею к этому никакого отношения, — говорит Грегори, — Если бы я хотел похитить тебя, я бы похитил тебя уже давно. И я знаю, на что способна моя мать. Я видел, что она сделала с тобой. Хочешь верь, хочешь нет, но я не хочу этого для тебя.

Я смотрю на своего брата. Наблюдаю, как он смотрит на неё, и я хочу знать, о чем она думает. Если она ему поверит.

Если я это сделаю.

Нас прерывает девушка, приносящая ужин Хелены, простое блюдо из пасты со свежими помидорами, оливковым маслом и посыпанным сыром пармезан.

— Спасибо, — говорит она, беря нож и вилку. Она кажется другой, какой-то более сильной.

Я протягиваю руку и беру ложку, вынимаю нож из ее руки и кладу ложку на место.

Она переводит взгляд на наши руки.

Я встаю, чтобы встать за ее стулом.

Она осторожно смотрит на меня, и я накрываю ее другую руку своей.

— Извините меня, — Грегори допивает свой напиток и отодвигает стул.

Никто из нас не поднимает глаз, когда он уходит в дом. Хелена смотрит в свою тарелку, когда я двигаю ее руками, беру вилкой спагетти и катаю их по ложке.