Он замер. — Это твой… день рождения?

— Да. Нет.

Он наклонил голову набок. — Ладно…

— Нет, — я усмехнулась. — Мой день рождения в воскресенье, но это не так уж и важно, знаешь ли. Мои родители никогда не праздновали наши дни рождения. Они никогда не считали наше рождение достижением с нашей стороны.

— Прелестно.

Я фыркнула. — Действительно. В любом случае, на днях рождения мы всегда вместе, и поскольку я могу видеть его только по четвергам после обеда, мы делаем это сегодня.

Он кивнул. — Ладно, тогда мы что-нибудь сделаем в воскресенье. Ты, я и… Дом.

Моя грудь потеплела от внимания. Этот человек должен был быть страшным зверем, но он оказывал мне гораздо больше внимания, чем мои родители когда-либо оказывали мне.

— Лука, нет. Тебе не обязательно.

— Я знаю, что не обязан. Я хочу. Давай, нам всем нужно немного отпраздновать. Воскресенье — это обещание.

Я улыбнулась и кивнула ему. Я вспомнила, что он сказал — он не давал обещаний легкомысленно, и почему-то я впервые за долгое время была взволнована своим днем рождения.

— О, я оставил несколько новых книг для твоего брата на пульте у двери. Увидимся вечером.

— Конечно. Спасибо еще раз.

Я смотрела, как он выходит из комнаты, и скользнула взглядом по его заднице. Я, может, и была невиновна, но я не была святой, а задница этого мужчины в узких джинсах была произведением искусства.

Я нахмурилась, когда припарковалась перед домом опеки и увидела Джуда и Эми, ожидавших меня у двери.

Джуд был в своей куртке, улыбался от уха до уха и подпрыгивал на ногах от волнения.

— Все в порядке? — спросила я, выходя из машины, мое сердце уже забилось быстрее.

— Кэсси! — крикнул он, подбежав ко мне и бросившись на меня, заставив меня фыркнуть, когда весь воздух вышел из моих легких. — Мы можем выйти!

Я обняла его в ответ и бросила вопросительный взгляд на Эми. Я надеялась, что он не неправильно понял; это разобьет нам обоим сердца.

Она улыбнулась мне и кивнула. — Да, ты можешь вывести его сегодня днем. Просто приведи его к пяти, — сказала она, подходя к нам.

— Как? — я покачала головой. — Знаешь что, неважно как. Я могу его вывести.

Джуд отпустил меня и повернулся к Эми. — Спасибо.

Она подмигнула ему, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Значит ли это, что весь этот беспорядок позади? — я имела в виду интерес ФБР ко мне, но я не хотела беспокоить Джуда больше, чем он уже волновался.

Она пожала плечами.

— Не совсем. Он в пути, но бюрократия бесконечна. Но мой босс сказал, что федеральный судья Мартин одобрил это с округом, — она пожала плечами. — Не уверена, что здесь произошло, но просто наслаждайся — больше никаких посещений под надзором.

Я посмотрела на небо и сморгнула слезы, когда мое сердце переполнилось благодарностью за сломленного, покрытого шрамами человека, который, я была уверена, был источником этого маленького чуда.

— Я приведу его обратно в пять, — я посмотрела на Джуда. — И что ты хочешь сделать?

Он пожал плечами. — Все, что угодно, мне все равно.

— Хорошо, — я открыла заднюю дверь машины и подождала, пока он пристегнет ремень безопасности.

Я села на водительское сиденье и встретилась с ним взглядом в зеркале заднего вида. — Что ты скажешь, если я отвезу тебя в книжный магазин, и ты выберешь несколько книг, а потом мы выпьем горячего шоколада и съедим кекс из Starbucks?

— Можем ли мы вместо этого пойти в магазин комиксов? Мне нравятся книги, которые мне дарит твой босс.

— Ты любишь? — спросила я, разворачиваясь на сиденье и глядя на небольшую стопку книг, которые я положила на сиденье рядом с ним.

Он кивнул, проведя пальцами по бордовой кожаной обложке книги сверху. — Да, тебе нужно будет забрать остальные, когда ты отвезешь меня обратно.

Я кивнула и повернулась, чтобы завести машину. У меня было всего несколько часов с ним, и мне нужно было, чтобы они были учтены.

— Ты скажешь ему спасибо от меня, правда, Кэсси?

— Конечно, скажу. Я говорю ему это каждую неделю.

После того, как Джуд просматривал больше тридцати минут, и мы купили три комикса, мы устроились за столиком в задней части местного Starbucks, и я была рада, что не получила тех же затяжных взглядов, полных ненависти, которые были у меня во время суда над нашими родителями.

Я посмотрела на брата, пока он следовал своему ритуалу, разламывая свой шоколадный кекс на маленькие кусочки, прежде чем съесть их. Несмотря на успокаивающие слова Эми, я не могла сдержать волну беспокойства, которая оседала во мне каждый раз, когда я смотрела на него и на то, какой он маленький для своего возраста, какой бледный и хрупкий.