Как только машина остановилась, Лука открыл мне дверь.

— Кэсси.

Я нахмурилась от холода в его голосе. — Лука, — ответила я, выходя из машины.

Лука посмотрела на Дома. — Я думал, вы оба шли домой пешком. Тебе потребовалось… — он посмотрел на часы. — Больше часа, чтобы вернуться.

Дом пожал плечами. — Мы остановились в лесу, чтобы быстро перепихнуться, но на этот раз все было долго.

Я посмотрела на Дома, открыв рот от шока, когда услышала тихое рычание Луки.

Неужели мужчины действительно так делают? Я посмотрела на Луку… Он выглядел готовым убить Дома. Но это было бессмысленно, так как прошлой ночью он оставил меня в постели такой горячей и желанной.

Дом рассмеялся. — Срабатывает каждый раз. Увидимся позже, — он бросил на меня последний взгляд, прежде чем подняться по лестнице, насвистывая.

— Кэсси, — начал Лука, его голос стал намного тише, таким мягким, что он почти ощущался как ласка на моей коже.

Я кивнула. — Нам нужно поговорить, я знаю. Где?

Лука, казалось, был ошеломлен моим согласием, и, честно говоря, если бы не мой разговор с Домом, я бы спряталась, чтобы зализать свои раны.

— В библиотеку? — предложил он, жестом указывая мне наверх.

Я кивнула и молча последовала за ним туда.

— Кэсси, насчет вчерашнего вечера, прости, — начал он, как только закрыл за нами дверь.

Я развернулась. Он выглядел таким восхитительным в своей обтягивающей черной футболке, обтягивающей его широкую грудь и толстые руки, его руки были засунуты в карманы светло-голубых джинсов.

Я хотела спросить, сожалеет ли он о том, что оставил меня подавленной и желанной на кровати, или сожалеет о том, что прикоснулся ко мне. В любом случае, это было бы больно.

— Не извиняйся, — я пренебрежительно махнула рукой, пытаясь казаться отстраненной, несмотря на стыд и отверженность, которые все еще мучительно сжимали мое сердце. Лука нахмурился.

— Не за что извиняться. Ты ничего плохого не сделал, — я имела в виду… в основном это. — У всех нас есть право менять свое мнение. У тебя не было всех карт на руках. Ты не знал о моем… статусе девственницы, — я почувствовала, как румянец заливает мои щеки — то, что я рыжая, с такой бледной кожей, не помогало мне казаться стоической.

Он нахмурился еще сильнее, скрестив руки на груди. Он злился?

— Многие мужчины не в восторге от неопытных женщин. Я понимаю, честно, — или, по крайней мере, я очень стараюсь.

— Ладно, позволь мне прояснить ситуацию. Ты думаешь, я сбежал, потому что ты девственница, и это заставило меня хотеть тебя меньше?

Я пожала плечами.

— Кэсси, это заставило меня хотеть тебя больше.

Я недоверчиво изогнула бровь. — Ты довольно быстро сбежал, — я покачала головой. — В любом случае, это не имеет значения. Никакой крови, никаких нарушений. У нас все в порядке.

Он стоял там, изучая меня, как будто его темные глаза могли видеть прямо в моей душе, и мое тело содрогнулось от интенсивности этого взгляда.

— Я стал тьмой, чтобы защитить свет, Кэсси. Я весь тьма, и ты не заслуживала быть испорченной — не мной. Эта часть тебя не принадлежит мне.

— Это было мое, Лука. Я решаю, кому я хочу отдать эту часть себя, — я глубоко вздохнула.

— Ты не знаешь, что говоришь. Ты ненавидишь своих родителей за людей, которых они убили. Скольких людей они убили? Пятерых? Десятерых?

Я поджала губы в раздражении; я знала, что он не ангел… — В чем смысл?

— Я убил по крайней мере в пять раз больше собственными руками! — он показал мне руки с акцентом. — И приказал еще больше. Мои руки покрыты рекой крови.

— Это были плохие люди?

— Что? — он выгнул брови, мой вопрос застал его врасплох.

— Они были плохими людьми?

Казалось, он задумался. — Да, но ведь это не главное, не так ли?

— На самом деле, это так. Мои родители убивали старых беззащитных людей из жадности. Мои родители — чудовища. Ты убивал убийц, лжецов и людей с кровью на руках.

Он покачал головой. — Не делай меня героем в этой истории, Кассандра.

Я рассмеялась. — Ты не герой — я не лгу. Я могу не знать эту жизнь, но я знаю достаточно. Ты злодей, — согласилась я. — Но злодей всегда может быть героем в чьей-то истории… Так же, как герой может быть злодеем в чьей-то истории. Все дело в перспективах.

Он устало вздохнул. — Кэсси…

— Все в порядке, я понимаю, обещаю. Я не злюсь. Нет ничего в прошлой ночи, что тебе нужно искупить, но…

— Но что? — подбодрил он. — Спрашивай что угодно.