— Я бы очень хотела, чтобы мы могли вернуться к вчерашнему дню, сделать вид, что ничего не произошло, — мягко попросила я. — Мне слишком неловко, и я хотела бы забыть, пожалуйста.

Он на секунду отвел взгляд, как будто не хотел, чтобы я видела, что он чувствует.

Он наконец снова посмотрел на меня, его лицо было его обычной безмятежной маской. — Да, я думаю, это мудро. Друзья?

Я кивнула. — Конечно, — я заставила себя улыбнуться. — Увидимся позже, хорошо?

Он кивнул, двигаясь со своего места перед дверью. — Да, позже.

ГЛАВА 18

ЛУКА

Прошло четыре дня с вечеринки в моем старом доме, и, несмотря ни на что, только конец ночи выбил меня из колеи.

Я не с нетерпением ждал поездки туда, чтобы увидеть дом, в котором жили мои родители, место, куда я отвозил свою семью, когда убил их.

Но у Дома была аллергия, и я знал, что не могу повернуть назад. Я был предан Маттео, и я знал, что Кэсси с нетерпением ждала вечера, и каким-то образом одна только мысль о том, чтобы разочаровать ее, выбила меня из колеи гораздо больше, чем следовало бы.

Она сделала этот опыт намного лучше, чем он мог бы быть. Она не знала, но она была моим якорем в ту ночь. Я ненавидел, как мой дядя преобразил дом. Я ненавидел видеть, как он сидит, как чертов король, и смотрит сверху вниз на своих подданных. Я ненавидел видеть мужчин с татуировками орлов на шеях. Гребаный Байрак албанской мафии, приглашенный на семейную вечеринку, когда нам наконец удалось заключить шаткое перемирие с русскими.

Я чувствовал себя на грани взрыва весь вечер, мой дядя был гораздо большим дураком, чем я изначально думал, но потом я почувствовал ее крошечную руку в своей, все просто прекратилось… больно. Я не планировал, что сделаю с ней в тайне алькова, но эта женщина вдохнула в меня такую жизнь и огонь, что я не смог остановиться. Я должен был прикоснуться к ней, обладать ею.

Неважно, что я ей обещал, я не мог забыть, какова она на вкус, какая мягкая у нее кожа, как ее стоны отдавались в моей душе.

С тех пор я трахал свою руку каждую ночь, но это желание все еще горело так глубоко внутри меня.

Она могла бы сказать, что все забыто и прощено, но она воздвигла между нами своего рода барьер; легкие отношения сошли на нет. Она была более осторожна, и я ненавидел это.

Но я не мог ее винить; то, что я сделал, было плохо, очень плохо. Ну, по крайней мере, так она это восприняла… как отвержение.

Если бы она только знала, что уйти от нее, такой красивой и такой восприимчивой к моим прикосновениям, было самым трудным, что мне когда-либо приходилось делать.

Но когда она призналась, что она девственница, рыцарская часть меня подняла свою уродливую голову. Я не имел права брать то, что не могло принадлежать мне.

Я умирал от желания быть ее первым, ее последним, ее единственным. Но мне нужно было заслужить эту ее часть, этот маленький кусочек ее истории, который будет принадлежать только мне, но я не был. Я был грешником с кровью на руках.

Она не знала, что Маттео запер нас с семьей, но я знал, что могу дать ей свободу. Я мог видеть, как отчаянно Маттео хотел, чтобы я занял его место.

Я бы сделал это ради нее. Я бы поднялся и занял свой трон в аду, если бы он пообещал оставить ее в покое и не проклинать ее на жизнь с нами. Я бы это сделал.

— Твой кузен Савио здесь.

Я поднял глаза, пораженный, увидев ее стоящей перед моим кабинетом.

Я поморщился. — Он?

Она усмехнулась. — Да, он ждет перед воротами. Мне нужно было найти тебя, но я не знала, где ты, — она смущенно улыбнулась.

Я откинулся на спинку стула, и улыбка растянулась на моих губах. Эта женщина умудрялась делать меня счастливым, даже когда я уже не думал, что это возможно.

— Я тоже очень хорошо прятался. Держу пари, ты никогда не ожидала бы найти меня здесь, в моем кабинете, — поддразнил я, подыгрывая.

— Нет.

— И сколько времени тебе потребовалось, чтобы найти меня?

— Прошло двадцать минут.

Я издал испуганный смешок. — Это моя девочка, — сказал я, почти сразу протрезвев.

Она мягко посмотрела на меня и нежно улыбнулась. Она не скучала по тому, как я ее называл, и ей это нравилось. Если бы она только знала, как мне нравилось называть ее своей.

— Я позволю тебе разобраться с ним. Я буду в своей комнате смотреть свое шоу. Без обид, но я не его фанатка.

— А кто фанат? Я думаю, он единственный, кто сам себе поклонник.

Я налил себе стакан скотча, прежде чем позвонить охраннику и попросить его проводить Савио в мой кабинет.

Мне нужно выпить, чтобы встретиться с нарциссическим придурком.