До цели оставалось пятнадцать минут пути. В голову лезли неприятные мысли о скором провале. Вот-вот мы доберемся до выставки. Нас схватят на входе, скрутят и бросят в ржавые клетки. Что с нами будет? Александр, как обычно, расколется на десятки зеркальных осколков, а я останусь там. Один. В заточении.

— Думаю, ты не настоящий, — нарушил я молчание. Так и до сумасшествия недалеко.

— Настоящий, — улыбнулся Александр. — Не бойся, я не распадусь на осколки.

— Я не верю.

Его ладонь упала мне на левое плечо. Он слегка помял ткань толстовки и убрал руку.

— Настоящий, — повторил Александр. — Отправлять на встречу двойников невежливо и опасно. Некоторые Скрытые и мистики расценят это как объявление войны.

— Не сильно обнадежил, — приобнял я себя.

Он лишь пожал плечами.

Вскоре из-под земли выросло высокое здание, которое смотрелось чуждо рядом с серыми прямоугольными многоэтажками. Высокое, желтое, с треугольной крышей, которую поддерживали величественные колонны. На крыше виднелся черный барельеф. На нем застыли кони. Рядом с Лягушево находился Зеленоярск — разделенный рекой город. Во времена Руси там процветало казачество, и эти кони на барельефе служили напоминанием тех времен. Историческим наследием, как назвала их эта женщина.

Вход во Дворец культуры был выше тротуара. По ступенькам поднимались люди: молодые парочки, семьи с детьми, матери и отцы одиночки. Была даже группка из четырех детей. На вид не старше двенадцати лет.

Я по привычке проверил отражение ножа с кровью черта в правом кармане джинсов и сжал до хруста пальцы на левой руке.

— Успокойся, — сказал Александр. — Мы не идем на войну.

Не самые действенные слова. Страх не пройдет, если сказать «успокойся». Тревога не улетучится, а дрожь в коленках не исчезнет. Мои чувства жили своей жизнью. И сейчас чутье вопило об опасности. В прошлый раз вылазка в логово черта закончилась переломом. Я замер в шаге от порабощения. Что, если в этот раз мне не повезет? Что, если я провалюсь и подведу Надю?

Но Александр был далек от моих тревог. Он двинулся вперед. Мы вошли внутрь и направились в павильон Музея каменных чудес. На входе уже толпились люди. Они выстроились в очередь и по двое-трое заходили внутрь. На входе я увидел мужчину в костюме. Он проверял билеты.

— Приготовь билет, — прошептал Александр.

Ситуация до жути напоминала нашу поездку на Автобусе. Не хватало пугающих декораций и чудовищного проверяющего. На подкорках сознания поселилась вера: сейчас мужчина в костюме вывернется наизнанку, выплюнет свой скелет и кучкой органов и мышц поползет к нам. Окружающие расплавятся и расползутся бледной кожей по полу и стенам. Должно быть мне пора к врачу, раз я воображаю такое. Мистицизм не оставит ни одного человека здоровым. Хорошо, что Надя не может им заниматься.

Когда мы с Александром дошли до проверяющего и передали билеты, Александр ткнул меня локтем вбок. Я повернулся к нему и приподнял бровь. Он разочарованно вздохнул, наклонился к мужчине и прошептал:

— Мы из Совета. Пришли к ведущей.

Проверяльщик билетов кротко кивнул и позвал девушку в белой рубашке и офисной черной юбке. На шее у нее болталась карточка с именем, фамилией и отчеством. Но я не успел их рассмотреть. Она скрылась также быстро, как появилась. Растворилась в толпе посетителей.

— Отойдите в сторону, — сказал мужчина.

Девушка явилась спустя пять минут. За ней шла женщина в сером пиджаке и серой юбке. Ее каштановые волосы завивались и доходили до плеч. На слегка загорелом лице виднелись морщинки. Ей было около тридцати-тридцати пяти лет. Когда наши взгляды встретились, уголки ее губ взметнулись вверх, обнажая верхний ряд искусственно-белых зубов, а у меня по спине пробежал холодок. На секунду на ее шее выступили глубокие порезы, не старые шрамы, но свежие раны. Словно мгновение назад на женщину набросился дикий зверь. Я моргнул, и порезы исчезли.

— Приветствую, — одарила она нас улыбкой и сложила пальцы в треугольный замочек. На груди у нее из стороны в сторону болтался бейджик с надписью «Орлова Оксана Владимировна. Управляющая». — Прошу, пройдемте в мой кабинет.

Мы с Александром не сдвинулись с места, отчего «Оксана» улыбнулась шире. Кожа на лице натянулась, как тонкая маска.

— Это не ловушка. Даю вам свое слово, — заверила она.

— Мы не знаем цену вашего обещания, — сказал Александр.

— О, я бы не собрала стольких замечательных людей, если бы мои обещания ничего не стоили, — ответила Оксана. — Но я услышала вас.

Она достала из кармана пиджака маленький блокнот с ручкой, молниеносно чиркнула, со всей силой вдавила кончик в бумагу и провела им снизу вверх.

— Разрешаю пользоваться этим листом сколько хотите, — вырвала она результат проверки и передала нам.

Александр спокойно взял его, мазнул взглядом и протянул мне.

На квадратном листе размером с ладонь было два круга. Сверху и снизу. В верхнем ровный осторожный почерк выводил слова «Мои обещания», а в нижнем — «Моя ложь». Между ними тянулась линия: внизу едва заметная и очень жирная вверху.