— Как удильщики, — понял я.

— Как удильщики, — согласился Александр. — Но есть Былины, которые сидят тише воды и ниже травы. Они выжидают годами, десятилетиями, чтобы взорваться и за один раз собрать столько внимания, сколько возможно. Может быть, слышал о таких: «До одного дня этот тихоня не казался нам странным, но потом обнаружились трупы его родителей». Нечто в таком роде. Их мы и называем Былинами-минами.

— Чудная семья одна из таких, — поддержал я разговор. Чутье подсказывало, что я на пороге раскрытия небольшой тайны. И не подвело.

— Да, — кивнул Александр. Он бросил окурок под ноги и вдавил его в землю носком ботинка. Достал вторую сигарету. Щелкнул зажигалкой. Закурил. — Когда-то брат моего деда нашел на улице копейку. Это стало началом Былины под именем «Потерянные вещи». Он пропал через две недели, и Скрытый увязался за моим дедом. Тот бежал в тихий городок на юге страны, но Былина последовала за ним. Поэтому дед заключил договор с другой Былиной. Чудной семьей. По могуществу она сравнима с Романом. С тех пор мы живем в воплощенной истории. Дед сошел с ума, начал бить своих детей и жену, начал звать себя апостолом Христа. После его смерти роль «безумца» унаследовал брат отца. Он был поваром и кормил всю семью кексами с кровью. Сцеживал ее раз в неделю и готовил кексы. Он не выдержал. Вскоре ноша перешла маме. Она кормила меня яичницей с осколками стекла. Вырвала из дверей замки. Завесила окна. В детстве мама колола мне свою кровь. Считала, что так оберегает от «злых духов». Как видишь, на глаза «эскалация».

Он замолчал. Я приобнял себя. История звучала как безумие. Выдержал бы я такую жизнь? Смог бы приходить домой, зная, что родной человек не дружит с головой? От мыслей в груди разлился холод, от внутреннего мороза сжалось сердце.

Александр продолжил бесчувственным голосом:

— Рано или поздно. Или я, или мои дети не выдержат. Мы убьем «безумца» и остальных родственников. Правда о семье Кузнецовых вылезет на поверхность. О нас заговорят по телевизору. Напишут в газетах. В интернете появятся несколько статей. И Чудная семья соберет свое внимание. Она найдет новых носителей, и история повторится. Поэтому я хочу, чтобы город продолжал расти. Потому что Былин привлекают растущие города. В таких много места и зрителей для их сюжетов. Больше декораций. Больше шанс для меня найти Былину сильнее Чудной семейки.

— Но Зверь не хочет этого.

— Зверь — старый параноик! — воскликнул Александр.

Я дернулся. Впервые видел его таким. Раньше он всегда держал себя в руках.

— Он печется о городе больше, чем о Совете. Ему плевать, если один из нас погибнет. Лишь бы Лягушево оставалось цело. В этом и беда с бессмертными существами! Они живут прошлым. Их травмы никогда не заживают. Они не умеют отпускать!

— Зверя что-то травмировало, — повторил я. Слова звучали невероятно.

— Именно! Не знаю, что случилось в прошлом, но с тех пор он бережет Лягушево как золотое яйцо.

Больше мы ни о чем не говорили. Александр направился в свою сторону, а я в свою. В поместье этой женщины. Нужно рассказать Наде о Пляске и предупредить про охоту на нее и на меня. Пускай не выходит за пределы участка. Нет, за пределы дома.

Так безопаснее для нас обоих.

???

Новости от Теодора не радовали. Охота. Черти устроили на нас охоту… Этого еще не хватало. Теодор сказал, что завтра Совет решит, что делать с Пляской, и что мне лучше оставаться дома ближайшую неделю. Я не сильно удивилась. И так не выходила за пределы маминого участка без надобности. А когда лесные обитатели начали нашептывать проклятия, и вовсе заперлась в четырех стенах. Благо теперь ангел или заглушал, или пугал их настолько, что они боялись подходить близко к забору. Хоть выспалась.

Теодор ушел, стоило солнцу коснуться горизонта. Небо обыденно оделось в алый, и только облака остались черными. Я завела таймер «мертвой руки» и отправилась в свою комнату.

Дверь поместья захлопнулась за спиной, в ушах до сих пор бродил белый шум — не слышно даже дыхания.

Заскочила в спальню, выключила свет и улеглась в кровать. Не хочу читать на ночь. Со всей этой магической дребеденью сбился режим сна: дольше четырех часов не спала — нервы били тревогу. По той же причине держала под кроватью сумку с крестами, святой водой и хлопушками. Кинжал, который сделал Теодор, занимал почетное место — под подушкой.

Проснулась я в три часа ночи. Доброе утро. Проверила время на телефоне — до таймера «мертвой руки» оставалось достаточно.

Умылась, почистила зубы. Переодеваться не стала. Оставила на себе розовую пижаму. Все равно Теодора не будет до обеда.

Спустилась в библиотеку и взяла книгу о тульпах. За прошлый месяц мы с Теодором прошерстили целую кучу книг, но так и не прочитали хотя бы половину. Мамина коллекция пугала. Будь я книжным червем, прониклась бы ее любовью к бумаге и ненавистью к природе, но увы. Для меня забитые книгами полки выглядели как очередное препятствие, которое нужно преодолеть для выживания. Ни больше, ни меньше.

В шесть часов утра снова завела таймер и вернулась в библиотеку. В прихожей услышала протяжный треск, будто звон будильника или… телефон! Мне звонили!

Отскочила от ковра, пролетела через гостиную и коридор, вбежала в мамин кабинет и подхватила смартфон, что лежал на краю стола. Когда приходит время завести таймер, оставляю телефон в доме, чтобы шумный светлячок не сломал его. Уверена, он такое может.

Нажала на боковую кнопку, и на экране высветилось имя: «Алиса (быыыыдло)». Блядь! Как не вовремя.