Странный вопрос.

Меня уносит в те дни и ощущения. Я смотрю сквозь Яна, вспоминая каждую секунду этого ада.

— Каждую минуту, — признаюсь я.

— И я о тебе, — палец скользит по губам мягко, словно меня касается перо.

Я понимаю, что он пытается сказать. Но никогда не скажет. Я больше не услышу тех слов, что сделали нас супругами.

Никогда.

Потому что с Яном не входят дважды в одну воду.

Перед глазами появляется картинка, как мы бежим через поле, взявшись за руки. Как он пытается поднять меня и не может. Вспоминаю в деталях: мой страх, болезненное лицо Яна, его разочарованный выдох, когда не смог… Не знаю, почему этот момент. Я замечаю, что Ян смотрит на меня, наклонившись.

Он тоже не здесь и сейчас.

А где-то там, на пол пути ко мне… Или в поле.

Я ведь правда только о нем три дня и думала. Каждый миг. Каждую секунду.

— Ты ведь здесь не потому, что тебе нужна помощь?

Шум воды глушит слова. Но Ян слышит — мы очень близко, из-за теплой воды границы размыты: не сразу замечаю, как плотно мы прижимаемся друг к другу и между нами только намокшее полотенце. Этот долбанный душ разрушает барьеры, которые мы возводили. Своим теплом и завесой воды, которая все скроет.

— Я пришел, чтобы тебя ощутить… Что ты здесь. Живая. Со мной. Что ты моя, Вера.

Вода попадает в лицо, и я закрываю глаза. Сквозь водяную завесу меня целует Ян. Дыхание смешивается с брызгами воды.

Легкий поцелуй между словами.

— Я от себя куски начал отрезать, — шепчет он, целуя угол рта, затем скулу. — Ради тебя, Олененок…

Он целует бровь.

— Ради тебя когда-нибудь такое делали?

Эти поцелуи… Они нечестные. Они обезоруживают. А еще показывают его намерения и дело тут не в сексе. Он привез меня и целует, потому что хочет. Потому что я его. Потому что он спас меня. Это поцелуи — знак принадлежности.

Им очень трудно сопротивляться.

Потому что он прав, черт возьми.

Никто и никогда ради меня не резал себя на куски. Тем более, такие мужчины, как он.

— Я вернул тебя, — исповедь Яна заканчивается поцелуем в губы.

Это такое пьянящее чувство — целоваться под душем с тем, которому обязана жизнью…

Отвечаю на поцелуй, кончиком языка трогая линию губ.

Это сносит крышу. Выворачивает наизнанку и вытряхивает из нас все, о чем мы думали и чувствовали за годы разлуки.

Наши языки сплетаются, мы целуем друг друга глубоко, взаимно и страстно. Упиваясь ощущениями, обо всем забыв. Мыслей и сомнений больше нет — ни его, ни моих.

Сознание отключается. Чувства на уровне тела — они никогда не врут. Мозг можно затуманить, но сердце не обманешь. Он держит меня за шею, не давая одуматься.

Глажу его щеки. Захлебываюсь под душем от эмоций и жажды по нему.

Скучала по тебе…

По мужским прикосновениям и телу. Боже, как я скучала!

— Вера… — горячо шепчет Ян, целуя глубже.

Намокшее полотенце падает на пол, мы полностью голые, бесстыже прижимаемся друг к другу. У меня так долго никого не было… Не было его. Мне нужен не кто-то — он, только он, потому что только Ян мог вызвать во мне настоящее желание. Инстинкты с самого начала отзывались на него сильно и страстно, как тигрица на зов.

Ощущаю, как ноет живот, колени подгибаются, как много лет назад — в клубе. Но вслед за мучительно-сладкой истомой возбуждения, меня бьют кнутом по нервным окончаниям. За негой приходят холод и страх.

Так неожиданно, что я останавливаюсь. Резко, словно на лезвие напоролась. Он и есть лезвие. Ян целует меня, не замечая, что мой жар остыл.

Что со мной?

Эти безумные чувства напомнили кое о чем…

О прощальной ночи перед разводом. Мы переспали. Я точно так же скучала по нему. Была голодна по вниманию, теплу, мне казалось, что лед между нами тает… Что Ян простил меня.

Думала, мы помирились.

А потом — как удар под дых — он встает, безразличный. Я никогда этого не забуду. Для меня тот секс многое значил. Для него — ничего. Еще одна победа надо мной.

— Постой, — съеживаюсь, пытаясь отгородиться от жадного рта, который ласкает шею, но больше это не распаляет и даже горячий душ не помогает согреться, я вся в колких мурашках. — Не надо, Ян!

Я не могу…

Не могу еще раз поддаться беспощадному чувству, а затем снова разрушаться под его ледяным взглядом. Хватит с меня катастроф! Новой не вынесу! Это был краткий обманчивый миг счастья, который закончился полной безнадегой: я осталась беременной и чуть не сдохла сначала внутренне, потом в родах. И теперь он хочет еще.