— А точно это ограничится пятнадцатью минутами? Меня жена ждет, написал ей, что выезжаю…

— Может, десять, но точно не дольше двадцати.

Это не входило в мои планы, но главный тренер сборной прав: нехорошо отворачиваться от болельщиков, и я направился за ним в багажное отделение, освобожденное от других пассажиров. Забрав свои вещи, мы в сопровождении двух лейтенантов милиции направились на улицу — естественно, не через главный вход.

Но это не спасло: нас поджидала толпа. Люди напирали на здание аэропорта и друг на друга и напоминали живое море, расступиться которое заставили омоновцы с ростовыми щитами — иначе нас просто разорвали бы на сувениры.

Первым вышел Непомнящий, помахал болельщикам, и они взревели так, что в помещении было громко. Рядом с ним — мы видели через стекла — встали Карпин, Тихонов, Бердыев, и в них полетели цветы. Георгиевич поймал букет, похожий на свадебный, и пятясь, погрозил болельщикам пальцем.

Подбежавший милиционер отдал Непомнящему рупор, и он сказал, приложив руку к груди:

— Товарищи! Нам очень приятно, что вы нас встречаете…

Даже усиленный громкоговорителем, его голос утонул в реве толпы. Подождав, пока фанаты угомонятся, он продолжил:

— Огромная просьба не бросать в нам никакие предметы. Это может травмировать ребят. Спасибо за понимание.

Он сделал приглашающий жест, и один за другим стали выбегать игроки основного состава. Денисов первым не побежал, он стоял у двери и выпускал нас, как на ликующий стадион.

Цветопад немного ослаб, но все равно находились несознательные граждане, желающие нас осчастливить, и я едва успел перехватить букет роз, летящий в голову, а Сэм уклониться не успел. Брошенный со всей дури букетище распластался у него на макушке, роняя белые лепестки.

Поскольку подарки и правда могли ранить, мы, защищая головы руками, пробежали к автобусу по дорожке, заваленной цветами, и только теперь я увидел транспортное средство, на котором мы поедем, и чуть не споткнулся.

Это был автобус-кабриолет, точнее, платформа на колесах, с которой срезали верх, а сиденья оставили. И где они ее нашли? Вряд ли сделали к нашему приезду, у них вроде как все спонтанно…

Настолько, что надписи, украшавшие бока автобуса: «Сборная СССР», «Чемпионы 2026» — еще не высохли.

Вспомнилось, как болельщики встречали сборную Аргентины, когда те привезли золото, там такой же автобус был, так же ликовала толпа.

Мы встали в полный рот, созерцая поклонников сверху. Тюкавин включил видеозапись на телефоне, как и многие фанаты, и все сделали так же: мы снимали друг друга и их — на память, они снимали нас. Впереди встали тренеры, потом — все остальные. Грянул гимн футбола, в этой реальности им стала песня из фильма «Запасной игрок» — нескладно и невпопад, люди словно старались перекричать друг друга. Тогда Микроб забрал рупор и исполнил роль фронтмена:

— Словно даль голубеет морская,

Над нами ясный небосвод, над нами ясный небосвод!

И шумит, ни на миг не смолкая,

Открытый солнцу стадион.

Эту песню знали все, и болельщики стали подпевать, а потом — и вся команда. Автобус завел мотор и поехал, сопровождаемый омоновцами, а следом тянулась толпа, размахивала знаменами и пела. В воздух летели небесные фонарики и шары. Я навел камеру телефона на огромный белый шар, раскрашенный, как футбольный мяч, приблизил его.

Не все шарики поднимались высоко. Те, что опускались на нас, парни ловили, оставляли автографы маркерами и отправляли в толпу.

Автобус все набирал скорость, но толпа не заканчивалась. Благодарные болельщики выстроились вдоль дороги и приветствовали нас криками, дудели в дуделки, размахивали знаменами.

Мне было неспокойно. Помня о пророчестве Гусака, я старался держаться за спинами. Вдруг меня не за границей убьют, а здесь, дома? Пытались же убить Юлю, которая Семерка. То ли еще будет, когда количество самородков увеличится настолько, что явление сложно будет скрывать.

Ко мне подошел врач-бээровец, шепнул:

— Автобус остановится, когда выедет на трассу. Там тебя уже ждет машина.

Надо же, как обо мне заботятся, и почему-то это настораживает.

Выехав на главную дорогу, автобус-платформа остановился, и я двинулся к выходу в сопровождении бээровца.

— Завидую! — крикнул в рупор Микроб.

— Все завидуем! — громогласно заявил Кокорин.

— Нерушимый сваливает! — возмутился Сэм. — Мы так не…

Карпин забрал рупор, я протиснулся к выходу, спустился по ступеням и увидел черный бус с тонированными стеклами, мигающий аварийкой.