— Завтра, — сухо ответил главный тренер и повернул голову к двери. — Готовы? Медцентр находится здесь же, никуда ехать не надо. Давайте, парни, побыстрее, нас уже заждались.

— Что вообще за фигня?! — возмутился Макс, стоящий рядом со мной. — Нас же утром проверяли!

— Они думают, что у нас есть волшебные таблетки, ускоряющие метаболизм и расширяющие сознание, — предположил Тихонов. — Иначе зачем?

Я обратился к Максу Тойлыеву:

— Ты беспокоился, что меня взяли в команду. Все эти процедуры — чтобы ты не переживал.

«Луддит хренов», — додумал я, сел на диванчике, потянулся и спросил:

— Сколько я спал? Который час?

— Полчаса ты дрых, — ответил Карпин. — Уж подумал, что ты впал в кому. Парни на ушах стояли, а тебе хоть бы что. Ну а времени — полседьмого.

То есть способности я применял полтора часа назад. Успел ли прийти в норму мой организм? А что, если нет? При мысли об этом кишки скрутились в тугой узел. Вот обидно будет, если нас дисквалифицируют!

В середину помещения вышел врач и объявил:

— У вас возьмут анализ жидкостей — как всегда. Но прежде, чем снять энцефалограмму, введут вас в состояние сна.

— Зачем? — возмутился Дзюба. — Делать им больше нефиг?

Я отлично понимал зачем: они подозревали, что одаренные научились приводить сознание в норму, а во сне никакого контроля нет. Каким будет результат?

— К сожалению, они имеют право потребовать это от нас.

Толкаясь и перешучиваясь, сборная СССР, точнее, футболисты, которые были в поле, направились к выходу. Знали бы они, под какой угрозой наша победа! Я замыкал шествие. Помня, что тут везде камеры, я держался браво, Микроб — тоже

Если аппарат в медцентре один, у меня будет много времени, чтобы выспаться. Если их несколько — пиши пропало.

В коридоре нас ждал тот негр, что подходил к Непомнящему, жестом повел за собой. Мы прошли метров двадцать, затем несколькими партиями спустились на стеклянном лифте на нулевой этаж, где пахло дезинфицирующим средством. Еще коридор, поменьше, и сопровождающий остановился возле двери, где зеленым светилась сенсорная панель. По обе стороны от нее стояли две софы, на одну рухнул я, на другую — Микроб.

Микроб скрестил руки и проворчал:

— Если нас насильственно усыпят, то любой может сделать с нами все что угодно? В свете последних событий, я не согласен.

— А придется, — развел руками Карпин.

— Все будет в нашем присутствии, — уверил его Бердыев, постучал в дверь, и она распахнулась навстречу.

Из последних сил поднявшись, я заглянул в кабинет и заметил три кушетки, вероятно, для сна. Час точно можно дрыхнуть. Авось восстановлюсь.

Бээровец указал на бодрых Кокорина, Дзюбу и Топчи.

— Вы пойдете первыми. — И обратился по-английски к медикам: — Сколько длится процедура? Стандартно час?

Ответили утвердительно, но пообещали сделать все поскорее.

— Что?! — воскликнул Сэм. — Я пойду! Не хочу тут тухнуть два часа!

Руслан Топчи растопырился в проходе.

— Ну уж нет!

Пропустив Кокорина и Дзюбу, он закрыл дверь, и загорелся красный индикатор. Я сомкнул веки и провалился в сон, успев подумать: «Хорошо, хоть коктейли выпил. Только бы обошлось без подвоха…»

Разбудили меня крики. Вышла первая партия испытуемых, и за право войти в кабинет сцепились Сэм, который уже не хромал, Денисов, Джикия и Андрей Хо. Бээровец указал на Тюкавина, меланхолично сидящего на дальнем диване, и спокойного Дивеева. Первым затих Хо, и отправили его, а я снова заснул и проспал до того момента, когда остались только мы с Микробом.

Переглянувшись, мы направились на обследование.

На кушетке я позволил подсоединить электроды и с удовольствием заснул, а когда открыл глаза, посмотрел на врача, которая следила за моими показателями на мониторе. По ее лицу ничего нельзя было прочесть, но удивления или озабоченности она не выказывала, а эмпатию я включать поостерегся.

— Норма? И стоило портить ребятам настроение? — на неважном английском проговорил Валерий Кузьмич, карауливший нас.

— Да, все в порядке, — улыбнулась врач.

Теперь — медленно выдохнуть, как будто не было волнения. Вот сейчас — точная и стопроцентная победа! Я хлопнул по ладони заспанного Микроба, тот зевнул, глянул зверем и клацнул зубами.

— Так жрать охота! Сейчас тебя съем!

— У меня мясо жесткое, — я отпрыгнул в сторону, подыгрывая ему.

На выходе меня накрыла волна радости — теперь уже повторно, и главное — были силы для сильных эмоций. В сопровождении Кузьмича и негра в белом мы направились по коридору.