Главный тренер сказал:

— Надеюсь, вы не в обиде, что парни уже празднуют? В ресторане гостиницы накрыт стол и организована прямая трансляция…

— А когда можно поговорить с родными? — спросил я. — Времени-то одиннадцатый час!

— На это у вас будет целая ночь, — обнадежил меня он. — Кстати, удалось договориться, чтобы организовали мост с твоей женой.

Вот теперь меня накрыло и понесло-о-о. Хотелось бегать вокруг Непомнящего и скакать.

Когда поднялись на первый этаж, где подтрибунное, нас ждали два наших охранника и трое полицейских, которые сопроводили к черному «бусику». Меня он насторожил: в голливудских фильмах на таких рассекали в основном плохие парни. Потому прежде, чем залезть в салон, я обратился к водителю и охраннику:

— Привет, парни! Надеюсь, вы не болели за итальянцев и не будете нас убивать?

Они переглянулись и засмеялись, а мне стало ясно, что их намерения чисты.

— Привет! — сверкнул зубами молодой чернокожий водитель. — А правда, что специально для вас будет петь Билли Айлиш?

— Кто это? — спросил Микроб.

Действительно, откуда рокеру из СССР знать Билли Айлиш? Он предпочел бы кого-нибудь из классики рока, а я помнил ее из той реальности. Заводная девчонка с зелеными волосами.

Непомнящий таинственно промолчал.

— Вот же повезло! — вздохнул негр и завел мотор.

Прежде, чем залезть в салон, я оглянулся на стадион. Легкий и воздушный, он будто парил в рассеянном свете на фоне темного неба и светящихся вдалеке небоскребов. Спасибо тебе, Соу-Фай, здесь я был счастлив и оставил частицу своей души!

Музыка в отеле грохотала так, что было слышно на улице. Под козырьком курил Карпин, увидел нас, помахал рукой, кивнул на здание и показал «класс».

Мы с Микробом, как две голодные акулы, стремились не на музыку, а на едва уловимый запах еды. А может, нам только казалось, что этот аромат щекочет ноздри. Еда туманила разум и влекла, как те вожделенные котлеты, которые мне нельзя было есть перед боем несколько лет назад.

Ворвавшись в столовую, мы сперва уселись за свободный столик и проглотили пару стейков, запивая свежевыжатым апельсиновым соком, и только потом осмотрелись и остолбенели. Это не то место, где мы столовались! Это крутой ресторан! Если бы не знакомые лица вокруг, подумал бы, что мы заскочили не туда.

На фоне огромного полотна, переливающегося всеми цветами радуги, пела Билли Айлиш. На подобии танцпола выплясывали Сэм, Тюкавин и Кокорин. Столы и стулья поменяли. Официантки, сновавшие с подносами, были на любой вкус и цвет.

Вспомнился наш Колесо, он, наверное, косоглазие заработал бы. Думаю, если найдутся желающие, эти девушки будут на все согласны, и среди них наверняка есть такие, как покойная Энн.

Пока нас с Микробом проверяли, все тосты были сказаны, формальности соблюдены, огромный экран на противоположной от входа стене выключили, и началась самая приятная неформальная часть мероприятия.

Насытившись, я отыскал в полумраке Непомнящего и спросил:

— Когда я увижу Дарину?

Он протянул мне планшет, где было расписано, кто и когда выходит на связь с родными.

— Через два часа. Сейчас в Москве раннее утро, и в больницу все равно не пустят.

Раз будет связь с Риной, значит, с ней все хорошо, и не о чем переживать. Потому, насытившись, я пустился в пляс с Микробом и остальными. Ко мне придвинулся Сэм и спросил:

— Слышь, а кто такой Барановский?

— Боксер. — Я вспомнил парня, которому добровольно проиграл во время турнира в честь дня рождения Горского. — А что?

— Нас тут разные люди поздравляли, пока вас с Федором не было. Так вот, этот боксер говорил тебе спасибо и показывал чемпионский пояс какой-то, не очень в них шарю.

— Дрались мы с ним как-то, — уточнил я и подумал, что все-таки то сложное решение было правильным: ну что мне тот бокс? А у парня теперь имя, карьера… Все равно я выиграл бы с помощью способностей, что не совсем честно.

К часу ночи спать не хотелось, и я убежал на сеанс связи раскрасневшийся, с сияющими глазами.

Рина тоже выглядела свежей и отдохнувшей, а рядом с ней на белоснежном белье лежал наш ребенок, маленький, красный, с жиденьким пушком на голове, и дергал ручками и ножками. А в фильмах показывают таких красивых новорожденных! Потому что им больше месяца. Наш тоже будет красивым, когда подрастет.

— Как ты, родная? — спросил я.

— Ты же видишь, — улыбнулась Рина и подмигнула. — Я умею быстро восстанавливаться.

Непонятно только, почему не воспользовалась способностями, когда попала в больницу. Спрашивать об этом я, конечно же, не стал.

— Ты бы видел, что тут было! Представь: девушка рожает… Тяжело рожает. Родила и просит не показать ребенка, не спрашивает, все ли в порядке… Единственный вопрос: они или наши?

Я рассмеялся, Рина продолжила:

— Роженицы, кто был в состоянии, смотрели игру на сестринском посту. Когда Денисова удалили, такой вой стоял, что я сквозь сон слышала. А по радостному визгу поняла: победа! И тут за окнами, как в новый год, салюты — бам! Бам! Бам! Все небо цветное, светло, как днем! Вы герои. По телику и в новостях только о вас и говорят. Как же я тобой горжусь!