Во время свадебной церемонии обе матери плакали. Их рыдания были настолько громкими, что люди не слышали, как мы обменивались клятвами.

Это была маленькая простая свадьба. Я надела взятое напрокат белое платье – слишком большое для меня, а Дон – одолженный у кого-то костюм, который, наоборот, был ему слишком мал. На наших свадебных фотографиях можно разглядеть жениха и невесту в одежде не по размеру, их матерей с красными, опухшими от слез глазами и мрачных отцов.

На следующий день мы уже сидели в самолете, направлявшемся на Аляску. Это было либо самое лучшее (либо самое худшее), что я когда-либо делала в своей жизни.

Мы продолжали оставаться противоположностями друг друга во всех отношениях. Нам нравилась разная музыка, еда и фильмы. Мы исповедывали разные религии, а наши политические взгляды были столь же противоположны, как Северный и Южный полюса.

Как ни странно, мы никогда не ссорились. Максимальным проявлением разногласий был чей-то тяжелый вздох, пожимание плечами или закатывание глаз, но мы никогда не повышали голос друг на друга. Обычно все заканчивалось тем, что один пытался рассмешить другого. Быть разными – нормально. Мы любили друг друга и не пытались друг друга изменить.

Мы были женаты вот уже двадцать семь лет, когда Дон ушел из жизни. У нас родилось четверо детей и четверо внуков. Они – единственное, что было между нами общего.

Первый тревожный звоночек прозвенел, когда в одном национальном журнале вышла та злополучная статья. В ней говорилось, что у женщин старше тридцати есть больше шансов быть пораженной молнией, чем найти мужа. Теперь все мои знакомые только об этом и говорили. В основном – применительно ко мне.

Что ж, я и правда могла служить живой иллюстрацией к статье. Я работала учительницей начальных классов в бедном районе города и в свои тридцать три никогда не была замужем.

В течение рабочего дня меня окружали одни женщины, а к вечеру я была слишком уставшей, чтобы заниматься чем-то еще, кроме как сворачиваться калачиком в постели в обнимку со своими планами уроков. Я потеряла веру в любовь, переехала к брату и считала первоклассников «своими детками». Иногда я пыталась заглянуть в будущее, но открывавшаяся картина была неизменной.

Я говорила себе, что все в порядке: мой брат был отличным товарищем, а дети наполняли мое сердце радостью, хотя первоначально о них ходили слухи как о «худших» детях на кампусе. Все называли их «белками Сьюзен». Надо ли говорить, что и я относилась к ним как к родным?

Не знаю, почему моя жизнь сложилась именно так. Моя мама вышла замуж в семнадцать лет, и я всегда думала, что пойду по ее стопам. Однако парень, в которого я была влюблена в школе, не оказался «тем единственным». Как и следующий парень. И тот, что был после.

В ожидании любви я получила два высших образования и сертификат преподавателя и работала на двух работах, чтобы оплачивать обучение. Когда я наконец подняла голову, мне было уже тридцать. А теперь вот эта статья.

– Это все неправда, – заверила меня моя подруга Джоанна, – нутром чую: ты найдешь кого-то, и очень скоро. Более того, предрекаю, что к весне ты встретишь свою настоящую любовь.

Ну да, конечно.

Прошло несколько недель. В школе ждали приезда некоего эксперта, который должен был научить нас использовать музыку и движение в процессе преподавания основных предметов.

Обязательные семинары будут проводиться раз в неделю для каждой группы. Учителям начальной школы для занятий выделили пятницы и разрешили использовать пустой класс по соседству с моим.

По правде говоря, я не хотела туда идти. У меня и так была довольно сильная программа с использованием музыки и разных движений, и мне не нужен был другой человек, чтобы учить меня этому. Однако мое мнение не имело никакого значения: школа уже оплатила консультации Стивена Трауга, и я была обязана присутствовать.

Ровно в тот момент, когда должны были начаться семинары, школу поразил грипп. Дети и учителя стали падать, словно мухи, эпидемия захватила треть школы. Разумеется, я тоже попала под удар.

В течение трех дней я была слишком больна, чтобы переживать о чем-либо, а когда в четверг позвонила в школу, то тут же услышала, как ужасно ведут себя мои дети с учителем на замену. В тот день они разбросали по полу все мелки и перевернули парты вверх дном, чтобы «рисовать» на плитке. Услышав это, я была в ужасе. Я так старалась руководить своим классом, а теперь болезнь свела на нет все мои труды.