Фергюс О'Брин, сыщик, рекомендованный — если можно так выразиться — лейтенантом полиции, помещался в ветхом старом здании на углу 2-й улицы и Спринг-стрит. В приемной, помимо Фейт, были двое, кого она постаралась представить клиентами. Один выглядел самым облезлым бездельником Скид-Роу [54] , а элегантный беспорядок другого не мог указывать ни на что, кроме принадлежности к нижней прослойке верхних слоев Голливуда.

Сыщик, наконец увиденный Фейт, был ближе в своем костюме ко второму посетителю, но носил спортивную одежду не как знак касты, а как будто ради удобства. Это был худощавый молодой человек с острыми чертами лица и ярко-рыжими волосами. Заметнее всего были его глаза — ярко-зеленые и полные бесконечного любопытства. Они заставляли чувствовать, что он не завершит работу, не удовлетворив этого любопытства.

Сыщик молча выслушал рассказ Фейт, не двигаясь, даже чтобы что-то пометить. Он был внимателен и заинтересован, но настроение Фейт упало, когда она заметила, что любопытство в зеленых глазах сменяется безнадежностью. Когда она закончила, он встал, закурил и стал расхаживать по узенькому кабинетику.

— Мне так лучше думается, — извинился он. — Надеюсь, вы не против. Но о чем мне думать? Послушайте, вот что вы мне сообщили. Ваш молодой человек, этот Саймон Аш, был с хозяином в библиотеке один. Дворецкий услышал крик. Постучал в дверь, попытался войти, но не тут-то было. Аш отпирает дверь изнутри. Полицейский обыск позже показывает, что все остальные двери и окна тоже заперты изнутри. А на орудии убийства — отпечатки Аша. Дорогая мисс Престон, для любого жюри это лучше письменного признания.

— Но Саймон невиновен, — настаивала Фейт. — Я знаю его, мистер О'Брин. Невозможно, чтобы он совершил подобное.

— Я понимаю ваши чувства. Но что, кроме них, у нас есть? Не говорю, что они ошибаются, но пытаюсь показать вам, как на это посмотрят полиция и суд.

— Но у Саймона не было причин убивать мистера Харрисона. У него была хорошая работа. Она ему нравилась. Мы собирались пожениться. Теперь у него нет работы и... и нет ничего.

— Согласен. — Детектив продолжал расхаживать по комнате. — Вот единственный пункт, который у вас есть — отсутствие мотива. Но до сих пор обвинительные приговоры выносились и без мотива. И вполне верные. Убийцы не всегда рассуждают, как рациональные люди. Мотивом может быть что угодно. Самое возмутительное и захватывающее со времен Ландрю французское убийство было совершено из-за не работавшего в то утро электрического тостера. Но оставим мотивы. Мистер Харрисон был богатым человеком, кому отходят все эти деньги?

— Саймон помогал составлять ему завещание. Все уходит библиотекам, фондам и подобным учреждениям. Конечно, немного слугам...

— Не слишком это меняет дело. А близкие родственники?

— Его отец еще жив. Он ужасно старый. Но такой богатый, что глупо ему что-нибудь оставлять.

Фергюс прищелкнул пальцами.

— Макс Харрисон! Конечно. Престарелый барон-разбойник, мягко говоря, уже десять лет как должен помереть. И оставить горстку миллионов. Вот вам и мотив.

— Какой?

— Убийца мог получить выгоду от смерти Стэнли Харрисона не напрямую, раз все его деньги уходят в фонды, а косвенно, через его отца. Сочетание двух классических мотивов — выгода и устранение. Кто следующий в очереди на состояние старика Харрисона?

— Не уверена, что знаю. Но там есть двое троюродных или что-то типа того. Думаю, это единственные родственники, оставшиеся в живых. Агата и Харрисон Партриджи. — Ее взгляд немного затуманился, когда она упомянула мистера Партриджа и вспомнила его странное вчерашнее поведение.

Глаза Фергюса снова загорелись.

— Наконец, зацепка. У Саймона Аша нет мотива, а у некоего Харрисона Партриджа есть, чем приманиться. И это ничего не доказывает, но дает вам возможность начать.

— Но... — запротестовала Фейт, — мистер Партридж тоже не мог этого сделать.

Фергюс перестал расхаживать туда-сюда.

— Смотрите, мадам, я готов признать неоспоримую невиновность одного из подозреваемых, опираясь только на слова клиента. Иначе у меня не будет клиентов. Но если всякий, кто подвернется дальше, окажется тем, в чью чистоту души вы безоговорочно верите и...

— Дело не в этом. Вовсе нет. Конечно, я не могу представить, как мистер Партридж делает что-то такое...

— Не надо, — мрачно произнес Фергюс. — Некоторые мои лучшие друзья были убийцами.

— Но дворецкий говорит, что убийство произошло вскоре после пяти. И мистер Партридж в тот момент был со мной, а я живу на другом конце города от мистера Харрисона.

— Вы уверены во времени?

— Мы слышали пятичасовой радиосигнал, и он сверил часы. — Она встревожилась, стараясь не вспоминать последовавшие за тем ужасные мгновения.

— Он придавал этому значение?

— Ну... мы говорили, он остановился, поднял руку, и мы услышали сигнал.

— Хм-м-м. — Казалось, что это особенно поразило детектива. — Ну, есть еще сестра. В любом случае, Партриджи дают отправную точку, а это мне и надо.

Фейт с надеждой посмотрела на него.

— Так вы беретесь за дело?

— Берусь. Бог знает, зачем. Не хочу вселять в вас надежды, потому что если и видел безнадежное положение вещей, то именно сейчас. Но берусь за дело. Думаю, я не могу устоять перед удовольствием, когда лейтенант полиции сам сует мне его в лапы.