Шрифт:
— Я, — объявил Гилберт Айлс, — пьян. — Что вы ещё можете делать?
— О, любые странные мелочи. Вызов духов из безбрежных глубин и тому подобное. Работа с мелкими заклинаниями. Однажды, — он улыбнулся, — я научил человека, как стать оборотнем доброй воли. А потом, — его круглое лицо потемнело, — был тот случай в Дарджилинге....
— Как бы вы могли помочь мне сейчас праздновать? Можете излечить Линду от головной боли?
— Не на расстоянии. Разве что у вас есть её личные вещи — носовой платок, локон волос? Нет? Падение сентиментальности играет дурную шутку с симпатической магией. Хотите праздновать? Могу вызвать пару знакомых гурий — милые девушки, хоть и полноватые, — и мы...
Айлс покачал головой.
— Нет Линды, нет гурий. У меня, сэр, моногамная душа. И тело тоже моногамное — практически.
— Любите музыку?
— Не слишком.
— Очень жаль. Там есть превосходный оркестр духов, играет на корнете, флейте, арфе, мешковине, гуслях, цимбалах и всех прочих инструментах. Послушайте... мы могли бы... — Он щёлкнул пальцами. — Вы ведь Телец, не так ли?
— Прошу прощения?
— Вы родились в мае?
— Да.
— Я так и подумал. Что-то из вашей ауры. Что ж, как насчёт исполнения желания?
— Какого желания? — произнёс Гилберт Айлс. Фраза выдалась нелёгкая даже для тренированной артикуляции.
— Любого желания. Но сперва хорошенько всё обдумайте. Вспомните историю про сосиски. Или про обезьянью лапку. Но в течение ближайших минуты-двух любое ваше желание исполнится.
— Почему?
Озимандиас поднял руку и вытащил ниоткуда зажжённую сигарету.
— Определитесь с вашим желанием, ведь времени не слишком много. Желобесы — непостоянные существа. А пока вы думаете, я обрисую вам ситуацию. Видите ли, здесь в комнате сидит желобес Тельцин.
— Кто?
— Желобес — жел-о-бес. Видите ли, если бы Вселенная работала по строго постоянным законам, она оставалась бы неизменной. Это было бы одинаково скучно и для Бога, и для человека. Так что должны быть возможность и вмешательство. К примеру, бывают чудеса. Но они важны и не случаются ежедневно. Поэтому есть доля возможности, что каждый человек может, совершенно бессознательно, творить чудеса. Разве у вас порой не сбывались самые невероятные желания вопреки всем ожиданиям?
— Один раз из тысячи.
— Это вопрос вероятности; большая частота вызовет хаос. И всё это потому, что поблизости был желобес Тельцин. Желобесов немного; но они вечно бродят среди людей. Когда один из них подслушивает желание, загаданное человеком под его знаком, то исполняет его.
— И это работает?
— Работает. Если бы я только встретил в Дарджилинге желобеса Стрельцина...
Гилберт Айлс вытаращил глаза и от души отхлебнул рома с маслом.
— Да будь я, — торжественно промолвил он, — вечно проклят!
Озимандиас ахнул.
— Боже всемогущий! Я совсем не ожидал от вас такого желания!
Лёгкое дуновение было хихиканьем желобеса Тельцина. Его неизменно радовали удивительные невольные желания людей. Как всегда говаривал Пак: “Что за дураки эти смертные!” [62] Он снова захихикал и улетел.
Гилберт Айлс заглотнул остаток рома.
— Вы имеете в виду, что... что это восклицание зачли за желание?
— Но ведь оно так и было сформулировано, коллега? “Да будь я...” Именно так выражаются желания.
62
Имеется в виду персонаж комедии У. Шекспира “Сон в летнюю ночь”, озорной дух-мальчишка, образ которого основан на английской мифологии.
— И я... — Без рома с маслом твёрдый юридический ум Айлса рассердился бы на такую мысль, но теперь она казалась зловеще правдоподобной. — То есть я проклят?
— Боюсь, что так.
— Но как? Это значит, что когда я умру, то...
— О нет. Проклят, не осуждён. Проклятие затрагивает вас в этой жизни.
— Но как? — настаивал Айлс.
— Откуда мне знать? Вы не уточняли. Желобес, вероятно, сдал вас ближайшему демону. Неизвестно, какая у него специальность.
— Неизвестно? Но вы... вы говорили, что можете вызывать духов из безбрежных глубин. Разве вы не можете вызвать демонов и разузнать насчёт проклятий?
— Хм-м-м. — Озимандиас колебался. — Возможно, получится. Но если я сделаю малейшую ошибку и вызову не того демона... Или если... Это может быть проклятие, о котором вам лучше не знать.
Айлс затряс головой.
— Я хочу знать. Умный юрист всё пустит в ход. И не понимаю, почему проклятия и демоны не годятся для этого.
Озимандиас допил свой джин с тоником.
— Да падёт это на вашу голову, — произнёс он. — Пойдёмте.
Через милю пути вдоль пляжа вы попадали в примитивный мир. Там не было света, кроме луны, и звука, кроме волн. Вы возвращались в состояние своих едва лишившихся хвоста первопредков. Не было ни единого признака цивилизации, одна лишь устрашающая необъятность природы и её сил. А ещё в ваших ботинках был песок, и это вас беспокоило.