Айлс закрыл глаза и схватил коробку с деньгами. Он не мог бы этого объяснить, разве что неким бессознательным желанием уравнять со своим противником шансы.

И, схватив её, он почувствовал удушающую хватку на своей шее.

Его разум закружился. Он не мог ошибиться. В запасе было ещё пять минут. И это, конечно... И тут он понял, что его шею сжала не чешуя, а указательный и большой пальцы.

Он открыл глаза. Торговец возвышался над ним. Тёмные очки исчезли, а ноги распрямились из перегнутого положения. Лицо с волосатой родинкой преобразилось в праведном гневе, а рука со сломанным ногтем сжалась в кулак, направленный прямо в лицо Айлсу. Всё это прекрасно сочеталось.

— Грязная крыса! — бормотал торговец. — Ограбить слепого, да? — Стук. — Украсть заработок калеки, да? — Бух. — Воспользоваться беспомощностью человеческой, а? — Удар.

Точный юридический ум Гилберта Айлса вспыхнул напоследок.

— Но ты не...

— Ты думал, что я такой, да?

Вина и виски лишили Айлса возможности дать отпор. Когда всё закончилось, его опухшие губы произвели только один вопрос:

— Скокаврени?

Торговец, расшифровав это, взглянул на припрятанные часы.

— Десять минут первого.

— Спасибо, братец, — простонал Айлс. Промокшая от крови кожа на лице смогла собраться в улыбку.

***

— Срибердеджибит! — произнёс он, вернувшись в машину.

— Я всё ещё здесь, — проговорил голос, разносившийся по невидимым пещерам. — Ты не отсылал меня.

— Прости. Не могу разглядеть. Мои глаза... опухают... Но прошла даже твоя полночь, а я так и не смог...

Демон повторил доводы торговца.

— В конце концов, — утешительно проговорил он, — у тебя был злой умысел.

— А что, — потребовала ответа Линда, — ты праздновал вчера вечером?

Гилберт Айлс повернулся на кровати, сел и открыл глаза. Точнее, попытался их открыть. Сквозь опухшие щёлочки он едва мог различить жену и часы рядом с ней, показывавшие половину второго.

Он застонал и попытался вскочить с кровати. При первом движении мускулов тянущая боль усилилась, и он вновь откинулся на подушку.

— Хорошенький у тебя вид, — проговорила Линда. В её терпком голосе пряталось сочувствие.

— Время, — забормотал Айлс. — Офис... Том...

— Том звонил в районе одиннадцати. Я сказала ему, что ты слёг с сильной простудой.

— Но я должен...

— Я подумала, что тебе лучше проспаться. И ты не пойдёшь сегодня ни в какой офис, пока выглядишь вот так. Я бы принесла зеркало, чтобы ты убедился, но мужчине не положено такое видеть до завтрака. А что всё-таки ты праздновал? У меня вчера вечером не болела голова.

— Видишь ли, дорогая... — пытался выговорить Айлс опухшими губами.

Линда улыбнулась.

— Не пытайся, дорогой. Извини, что просила. Расскажешь после завтрака — или вообще не расскажешь, если не хочешь. Всё будет готово, как только придёшь.

Всякая идеальная жена — идеальный диагност. На завтрак Линда прописала яйца всмятку, томатный сок, полный кофейник чёрного кофе, утреннюю газету — в девственном и нетронутом состоянии — и одиночество. Она накрыла на стол, но больше не заговаривала и даже не приближалась.

После пятой чашки кофе и третьей сигареты Гилберт Айлс направился на поиски жены. Он отыскал её на веранде, поливающую папоротники. На ней был яркий джемпер с принтом, а в волосах светилось солнце.

— Линда... — проговорил он.

— Да, дорогой? — Поспешно убрав с самого удобного кресла журнал, она помогла его негнущимся ногам сесть.

— Мне надо что-то тебе сказать, Линда.

Она продолжала поливать папоротники, но рука её дрогнула настолько, что несколько капель пронеслось мимо цели.

— Что такое? Новое дело?

— Нет, это... Тебе надо кое-что знать обо мне, дорогая.

— Как долго всё длится? Три с половиной года? И я всё ещё что-то не знаю?

— Боюсь, что да.

— Плохое?

— Плохое.

— Хуже, чем курение в ванной?

Он засмеялся, но в итоге порвал рот.

— Чуть хуже. Понимаешь, Линда, я... я живу под проклятием.

Вода плеснула на пол. Затем Линда заставила себя твёрдой рукой поставить банку, взять тряпку и всё вытерель. Только покончив с этим, она крайне легкомысленно произнесла:

— Хорошенькое дельце. Я тут стираю руки в кровь, чтобы создать для тебя уют...

— Ты знаешь, что я не это имею в виду.

— Знаю. Это просто... Ну, забавный способ высказаться. Расскажи мне, в чём дело.