– Представляешь, видела там Вирджилию. Она сидела в ложе в сопровождении красавца Тоби Джонсона.

– Не знаю этого джентльмена.

– Было бы странно, если бы ты его знала, зато в Филадельфии о нем слышал или читал каждый. Вирджилия и мистер Джонсон вместе присутствовали на собрании Общества защиты негров. – Грейс Трутт немного помолчала, заранее предвкушая эффект от своих следующих слов. – Там мистер Джонсон в очередной раз рассказывал о своих страданиях в Северной Каролине, до того как сбежал оттуда.

– Сбежал? Боже правый, ты же не хочешь сказать, что он… африканец?

– Коричневый, как орех, – кивнула подруга. – Они сидели в театре у всех на виду, словно нарочно выставляли себя напоказ. То и дело прикасались друг к другу и обменивались такими взглядами, что… ну… – Женщина промокнула платочком испарину над верхней губой. – В общем, что любой назвал бы их любовниками. Мне ужасно неприятно сообщать тебе такие печальные новости, но я решила, что тебе следует знать.

На Изабель уже лица не было.

– А публика в театре как-то отреагировала на это? – спросила она.

– Я бы сказала, да. Несколько пар просто ушли в знак протеста еще до того, как поднялся занавес. А в первом антракте кто-то бросил в ложу сверток с мусором. Вульгарный поступок, безусловно, тем более что Вирджилия и ее спутник продолжали сидеть там с наглым видом и ни на что не обращали внимания.

– О, прошу тебя, Грейс, не рассказывай об этом никому! – взмолилась Изабель, стиснув руку миссис Трутт. – Семье я скажу сама в подходящий момент, когда вернется Вирджилия.

– Можешь рассчитывать на мое благоразумие.

Разумеется, это были пустые обещания.

В день приезда Вирджилии Мод отправила за ней коляску с кучером. Когда они уже ехали домой, в квартале от причала коляска поравнялась с двумя какими-то бездельниками, слоняющимися по улице. Увидев Вирджилию, один из них подобрал с земли камень и с криком «Эй, не вздумай привозить своего черного любовника в Лихай-стейшн!» швырнул его в карету – не особо целясь. Вирджилия увидела, как камень пролетел мимо на безопасном расстоянии. Кучер испуганно посмотрел на нее, но девушка не обратила на него внимания и окинула грубиянов ледяным взглядом. Вечером, когда Джордж и его домочадцы пришли к Стэнли на ужин, это происшествие стало главной темой для обеих семей.

– Вирджилия, – сказала Мод, прежде чем было подано первое блюдо, – я слышала о сегодняшнем неприятном случае в деревне. Что стало причиной?

– Полагаю, причина в моей дружбе с Тоби Джонсоном, – ответила Вирджилия, пожимая печами. – Я в Филадельфии ходила с ним в театр. Сплетни ведь разлетаются быстро. Наверное, кто-нибудь из здешних узколобых кумушек просто видел нас там.

Изабель была вне себя от ярости. А как же иначе – ведь эффектное разоблачение, которое она с таким предвкушением готовила, сорвалось. Но, по крайней мере, она хоть могла подчеркнуть всю гнусность поступка Вирджилии.

– Если кто-то вдруг не знает, – сказала она, – Джонсон – чернокожий.

Джордж уже обсуждал с Констанцией эту новость несколько часов назад, поэтому для него она неожиданностью не стала. Глядя на лицо сестры, он понимал, что ее совершенно не волнует мнение родных. Он давно уже не удивлялся поведению Вирджилии, но такое отношение не на шутку возмутило его.

– Тоби Джонсон – прекрасный человек, – Вирджилия вызывающе вскинула голову, – и я буду встречаться с ним так часто, как мне захочется!

Все, кроме Билли, сидели как на похоронах. Стэнли что-то пробормотал, не в состоянии говорить связно. Мод всматривалась в лицо дочери с глубокой грустью.

– Мы не станем здесь ссориться из-за тебя, Вирджилия, – проговорил Джордж, обращаясь ко всем. – Но ты зашла слишком далеко. И не потому, что тот человек черный…

– Разумеется, поэтому, Джордж! – с яростью посмотрела на него Вирджилия. – Не будь лицемером!

– Хорошо… Возможно, цвет его кожи тоже имеет значение. Но, полагаю, я мог бы с этим примириться, если бы все это ты делала не для того, чтобы только продемонстрировать свою позицию. Я считаю, что этот человек тебя совершенно не волнует.

– Да как ты смеешь предполагать, что я…

– Вирджилия, замолчи и дай мне договорить. Думаю, ты просто хочешь привлечь к себе внимание. Показать нос всему миру, потому что считаешь, причем ошибочно, что он тебя обидел. А в результате ты своими выходками позоришь мать и бесчестишь всю семью. Есть вещи, недопустимые для порядочной женщины, какого бы цвета ни была у мужчины кожа – черного, белого или лилового.

Вирджилия скомкала салфетку и швырнула на стол:

– В какого ужасного зануду ты превратился!