Кажется в Москве нет такого места, дорогу куда не знал бы товарищ лейтенант госбезопасности.

Конечно, перед поездкой в НАТИ были звонки из наркомата внутренних дел руководству организации о том, что к ним направляется подполковник из НТИ ПР, были выделены машины ГАЗ-АА и танкетка Т-27. Танкетку выделили из состава одной из частей дивизии имени Дзержинского, вместе с экипажем. Экипаж должен был участвовать в процессе изготовления «кадавра», как назвал это средство передвижения Левицкий. Автомобиль ГАЗ-АА тоже был из этой дивизии, поэтому и получилось организовать переделку так быстро. Начальство НАТИ не возражало против предложения руководства НКВД, но восторга по поводу совместной работы с всесильным ведомством не излучало. Но сила солому ломит, и скрепя зубами НАТИ обещало выделить аж, целых три ведущих специалиста в помощь работникам НКВД и место в стендовом зале.

Подъезжая к НАТИ, Ахмеров думал по поводу «места в стендовом зале», вспоминал свою работу в ГСКБ по машинам для хлопководства, где 50% времени было проведено именно в стендовом зале. Но он и подумать не мог, что всё будет так похоже. Сопровождаемые начальником отдела исследования НАТИ, Ахмеров и Иванов пересекли внутренний двор организации и подошли к зданию очень похожему на корпус стендового зала родного для Ахмерова отдела исследования ГСКБ. Только большие двустворчатые ворота в НАТИ были покрашены в зелёный цвет, а ворота в ГСКБ – в голубенький цвет хлопкоуборочных машин. Войдя в калитку ворот, Ахмеров обнаружил ещё одно различие, кран-укосина в ГСКБ стоял слева при входе, а в НАТИ – справа. А всё остальное было почти одинаково: заточной станок (обычно называемый – наждак), ряд больших верстаков с тисками и разметочными плитами, на другой стороне дальше по ходу – вертикально-сверлильный станок. И много, много стендов с элементами конструкций различных машин, некоторые совешенно футуристического вида. Прямо перед входом, напротив ворот стояли автомобиль ГАЗ-АА и танкетка Т-27. Рядом с машинами стояла группа людей, трое из них были в рабочих халатах синего цвета, двое в форме военнослужащих войск НКВД. При появлении начальства трое в халатах спешно погасили свои цигарки, спрятали их в своих карманах и изобразили что-то похожее на строй. Военные стояли вдвоём вдоль танкетки и старший из них с полоской ефрейтора на петлице негромко скомандовал «смирно». Начальник отдела представил своих сотрудников, правда выглядели они не как лучшие специалисты, а как пойманые в «курилке» случайно задержавшиеся там, те кому делать нечего:

– Флавицкий, Ричард Георгиевич – старший техник;

– Курдин, Ярослав Иванович – механик;

– Балаянц, Владимир Анатольевич – ведущий конструктор.

Они лучшие работники отдела, участвовали в своё время в разработке Т-27 и поэтому знают, как всё устроено. Кроме того, каждый из них достаточно квалифицированый слесарь. Руками тоже работать умеют.

Поздоровавшись с гражданской частью персонала, подполковник перешёл к военным.

– Здравствуйте, товарищи!

– Здраст!

«Опять этот здраст», - подумал Ахмеров.

– Ефрейтор Седых, Николай Романович.

– Красноармеец Фролов, Александр Арнольдович.

– Подполковник Ахмеров, Фарид Алимжанович. Можно и так и так, кому как легче. Я, буквально, три месяца назад был гражданским пенсионером, поэтому если кто-то обратится по гражданскому, я не в обиде.

Закончив знакомства, начальство НАТИ удалилось. Подполковник собрал всю свою группу поближе к верстаку стоящему у окна и развернул перед «коллегами» рисунки и эскизы того, что он хотел получить от скрешивания ГАЗа и Т-27. Кроме того, он устно объяснил, почему как объект переделки выбрал танкетку. Все согласились, что как бронемашина, танкетка потеряла свою боевую ценность, как учебная машина – тоже не годится. Как на такой машине готовить экипажи средних, даже лёгких танков – непонятно. А их в Красной Армии числится две с половиной тысячи. Если года за два успеть переоборудовать хотя бы тысячи полторы, а то и две, РККА получит возможность организовать артиллерийские противотанковые бригады на механической тяге, а не на лошадях. Или использовать в качестве сопровождающих танковые части, подвижные артиллерийские средства. А если в результате испытаний выяснится, что этот тягач «кадавр» сможет уверенно таскать полуторатонную пушку, то его можно будет использовать и в дивизионной артилерии.

Воспользовавшись паузой один из специалистов, Флавицкий, высказался, что лет семь назад в НАТИ пытались создать нечто похожее. ЗиС-Сомуа назывался. Не пошёл. Может получиться, что и этот не пойдёт.

– Всё правильно, только есть небольшие нюансы. ЗиС-Сомуа был с резинометаллической гусеницей и фрикционным приводом, ненадёжность которого, вряд ли предполагает использование машины, как армейского тягача. И для выпуска машины надо было наладить выпуск гусеничной тележки, как нового изделия. А у нас все тележки уже выпущены, только приспосабливай под «женитьбу» и получай готовую машину.

– А почему бы не начать с того, что сесть за чертежи, произвести замеры, нарисовать все сборочные единицы, если мы собираемся готовить изделие для относительно массового производства. К чему эта кустарщина? – это Балаянц, как ведущий конструктор решил всё поставить на «научный» лад.

– Если бы мы располагали временем, коллективом конструкторов и ресурсом в виде завода, или участка на большом заводе и разработка шла с ноля, я бы с вами согласился. У нас же имеются две готовые вещи, нужно только соединить их соответствующим образом, с минимальными переделками и получить вещь с новым качеством, а именно, повышенной проходимостью. – Ахмеров понимал, что с конструкторами будет трудно, но не предполагал, что так сразу. Кроме того, большинство фирм в САСШ, разрабатывающих различную технику, в том числе сельскохозяйственную и автомобильную, делают примерно так же, как собираемся мы. Набирают небольшую команду специалистов, подробно обсуждают с ними, что хотят получить в итоге и примерно на какие средства могут рассчитывать, и используя опыт, знания и умения спецов делают сразу в металле. Правда и возможностей у них несколько больше в отношении различного инструмента, станков и оборудования. Но ничего – у нас задача попроще, и спецы, как я посмотрел, не хуже. Думаю, справимся.

– С чего начнём, товарищ капитан госбезопасности, - Флавицкий всем своим видом показал, что хватит болтать, пора приступать к делу, а то обед близко.

– Лучше если – товарищ подполковник. К госбезопасности я имею мало отношений, не хочу на себя чужие заслуги и заботы взваливать. Просто наш институт в структуре НКВД и поэтому у нас петлицы и прочие атрибуты формы одежды как у НКВД. Госбезопасность у нас – товарищ Иванов, лейтенант госбезопасности. Если будут вопросы – обращайтесь. А начнём мы с частичной разборки танкетки Т-27. Нужно будет снять верхний бронекорпус, двигатель, трансмиссию до дифференциала и главной передачи. В общем, оставить только «бронекорыто» и ходовую.

– А как будем снимать, оно же всё на заклёпках? – это Курдин решил разъяснить и этот вопрос.

– Головки заклёпок будем срезать углошлифовальной машинкой, в просторечии именуемой «болгаркой». Есть в НАТИ такая машинка? Электрическая или как?

Как снимать двигатель, бензобак, систему управления – это товарищ ефрейтор должен знать.

Оказалось, что «болгарка» есть, но только пневматическая. А двигатель ефрейтор снимал и не один раз. Сейчас в таком оборудованном месте это, как «два пальца об асфальт» сказал ефрейтор, или что-то похожее.