– Хорошо. Теперь, когда появился Узбекистан с его сельским хозяйством и лёгкой промышленностью мы можем, пока, не беспокоиться, что лишняя денежная масса вызовет инфляцию. Есть что предложить на эти зарплаты. Теперь, давай поговорим о делах иностранных.

– Коба, ты же знаешь, я не при этих делах.

– Знаю, за это Вячеслав отвечает. Он говорит, что англичане и французы давно стучатся в наши двери – просят заключить пакт о совместной обороне. И немцы проявляют интерес к общению с нами и не только в области торговли. Теперь о главном. Ахмеров передал мне интересную книгу потомков. Называется «Год кризиса 1938-1939». Их министерство иностранных дел собрало почти все документы за этот год. Как раз про наше время, как было у них. Я смотрю, много мы там накуролесили. В том числе и мы с тобой лично.

– Что там может быть про меня?

– А ты возглавлял советскую делегацию в переговорах с англичанами и французами. Есть протокольные записи ваших переговоров. Переговоры кончились ни чем, но в этом не только ты виноват. Они сразу не хотели нам помогать, а только направить агрессию Гитлера на нас в любом случае. Так ты возьми и прочти. Книга, вот она на столе. Я там даже закладки сделал и подчеркнул, что там про тебя.

Ворошилов встал, подошёл к дальнему краю большого стола и взял лежавшую там книгу с закладками. Он нашёл указанные места и прочёл буквально следующее:

«Ген. Вален. Я хочу в свою очередь дать физиономию {{*Physionomie (франц.) — характеристика.}} французской авиации. 16 августа 1939 года

Материальная часть. Количество самолетов первой линии в настоящее время около 2000, из которых 2/3 являются самолетами современными со скоростью истребителей от 450 ~до 500 км/час при усовершенствованном вооружении и для бомбардировочных самолетов — от 400 до 450 км/час с радиусом действия от 800 до 1000 км и с тоннажем бомб, которые они могут поднять, от 1000 до 2500 кг.

Эта авиация в последнее время развивается быстрыми темпами вследствие возможностей нашей индустрии. Предусмотрено, что наша авиация в 1940 году будет иметь 3000 самолетов первой линии.»

И «Заседание началось в 10 час. 07 мин. Окончилось в 13 час. 43 мин. 17 августа

Маршал К. Е. Ворошилов (председательствующий). Заседание военных миссий объявляю открытым.

На сегодняшнем заседании нам предстоит заслушать сообщение об авиационных силах Советского Союза. Если нет никаких вопросов, я позволю себе предоставить слово командарму 2-го ранга начальнику Военно-Воздушных Сил РККА Локтионову.

[Командарм] А. Д. Локтионов. Начальник Генерального штаба Красной Армии командарм 1-го ранга Шапошников в своем докладе здесь сказал, что на западном европейском театре Красная Армия развернет 5 — 5,5 тыс. боевых самолетов. Это количество составляет авиацию первой линии, помимо резерва.

Из указанной цифры современная авиация составляет 80% со следующими скоростями: истребители — от 465 до 575 км/час и больше; бомбардировщики — от 460 до 550 км/час. Дальность бомбардировочной авиации — от 1800 до 4000 км. Бомбовая нагрузка — от 600 кг на самолетах старых типов и до 2500 кг.»

– Скажи мне, пожалуйста, Клим, где у нас тысячи истребителей со скоростями до 575 км в час? Где у нас бомбардировщики со скоростями до 550 км в час? И дальностью полёта 4000 км. Сейчас только испытывается самолёт Петлякова, его скорость, чуть больше 500 км в час, а нормальная бомбовая нагрузка 600 кг. Скорость ТБ-3, который может взять 2 тонны – 250 км в час. Конечно, французы и англичане поняли, что мы врём. Мы поверили Локтионову? Это в лучшем случае. А так, выходит, что мы врём сознательно. И кого мы обманули? Самих себя. Англичане с французами, не доверяя нам, не стали заключать пакт. И всё слили немцам про наше враньё. Немцы подумали, Россия – колосс на глинянных ногах и напали в 1941 году.

– Да, интересное чтение. Я бы взял почитать, но времени совсем нет.

– А ты просыпайся на час раньше.
– Посоветовал вождь.

Глава 6. Будни продолжаются.

– Здравствуйте, Фарид Алимжанович! Вы меня хорошо слышите? – не привыкший к общению по новым средствам связи, Михаил Афанасьевич Булгаков выглядел слегка смущённым, но цветущий вид писателя на экране компьютера показывал, что это смущение - не велика беда.

– Не только хорошо слышу, но и вижу вас прекрасно, и если вы меня не видите, скажите ребятам, кто там, рядом с вами, они включат трансляцию, и вы меня увидите тоже. – Ахмеров, когда его позвали на узел связи, думал, что это кто-то из домашних соскучился, что бывало довольно часто. А это, оказывается, Булгакову не спится в ранний час. Хотя, какой ранний час? В Ташкенте уже десять. Это в Москве только-только семь утра. И потом – Москва никогда не спит. – Михаил Афанасьевич, всё в порядке? Ничего плохого не случилось?

– Всё хорошо, товарищ Ахмеров. Только жаль, что вас не включат в число соавторов вашего же произведения. Да и фамилию вашу запретили упоминать в тексте повести. Вот у меня и возник вопрос – на какую фамилию исправить вашу в произведении? Сам я не решился изменять. У нас ведь встал вопрос – издать «Мастера и Маргариту», «Собачье сердце» и наш с вами опус в одном сборнике. С товарищем Сталиным всё согласовано, издаваться будет у вас, в Ташкенте. Все хлопоты уже позади, остался только вопрос с фамилией и с названием. Я предлагаю название «Ташкент-Москва, 2016-1939».