успокаивает.

Подхожу ближе к лесу. Под ногами хрустят сухие ветки. Вглядываюсь в чащу, погруженную в

кромешную тьму, но не могу ничего разглядеть.

Запускаю ветерок между деревьями. Округа наполняется шелестом листвы. Я осторожно

прощупываю территорию, ожидая наткнуться на дракона в любой момент.

Сердце взволнованно учащается, когда я никого там не нахожу.

В ответ звучит тишина.

Неужели я опоздала, и черный дракон ушел?

Я впала бы в панику, если бы бусы не глушили эмоции.

— Тристиан, — уже в полный голос зову я.

И опасливо захожу в лес. Через несколько шагов меня накрывает покровом пугающей тьмы. Я

щурюсь, стараясь разглядеть силуэты. Из-за накатившей тревоги дышу часто и рвано, отчего кровь

шумит в ушах и кружится голова.

Пальцы нервно перебирают бусины на шее. Чувствую всплеск магии, но его почему-то

недостаточно, чтобы меня успокоить. Или У артефакта непродолжительный эффект, или он не

может справиться с сильными эмоциями. И то и другое меня не радует.

За плечом происходит неожиданный всполох воздуха, от которого меня накрывает волной

необъяснимого страха.

Но почему этот проклятый артефакт перестал работать? И именно сейчас?

Я медленно оборачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с черным драконом. Дыхание перехватывает

от неожиданности — он стоит слишком близко. Всего в паре сантиметрах от меня. Его светлые

глаза бликуют в тусклом свете луны, как у настоящего хищника.

Дракон смотрит на меня в упор сверху вниз. Пристально и давяще.

— Пришла все-таки.

От его тихого грудного голоса спина покрывается колючими мурашками

— Глупая, — шепчет он.

И в его тоне мне мерещатся нотки разочарования.

Тупая.

В глазах дракона мое стремление спасти своих родных и королевство — глупость Потому что я

рискую при этом собой. Драконы никогда так не поступают.

Самопожертвование у них не в чести. Для Тристиана мой поступок — признак слабости.

Мне не приятно от его слов, но вида я не подаю.

Он все равно не поймет меня. Вряд ли дракон знает, что такое настоящая любовь к близким и

забота о них. У них другие ценности. Для них власть и деньги дороже любых родственных связей.

И их дети впитывают эти установки с детства.

Я прерывисто вздыхаю и отвожу глаза. Обнимаю себя за плечи — в лесу воздух холоднее, чем на

опушке. Пытаюсь рассмотреть что-нибудь в чаще, но в ней царит такая тьма, что ничего не

разглядеть.

По коже пробегают мурашки, когда я понимаю, что черный дракон все еще смотрит на меня. Он в

своей неизменной маске, потому я не могу увидеть выражение его лица. Вижу лишь светлые

пристальные глаза.

Я не понимаю, чего он хочет, и это заставляет мое сердце биться чаще.

Его непроницаемый взгляд скользит по мне вниз, вызывая у меня неприятную дрожь.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не отшатнуться и не показать, насколько это меня пугает. Пальцы то и

дело тянутся к бусам, которые внезапно стали бесполезными, но я себя одергиваю.

Взгляд Тристиана на секунду задерживается на моих руках, а затем возвращается к лицу. Я

понимаю, что это не мужской интерес. Он смотрит, с чем я пришла.

В голове мелькает мысль: а если меня обыщут перед встречей с Армандом и найдут браслеты?

От представившейся картины я напряженно замираю. Руки повисают вдоль тела, а спрятанные

под рукавами браслеты будто становятся тяжелее.

Мне кажется, что Тристиан меня раскусил и сейчас сорвет с меня артефакты. Но дракон ничего не

говорит, проходит мимо и теряется в темной чаще.

— Идем, — слышу я небрежно брошенное.

Я облегченно выдыхаю. Выдох получается рваным и нервным.

Он не понял.

Ничего не заподозрил.

Успокойся, Даяна.

Стараюсь собраться с мыслями и растерянно ступаю туда, где исчез дракон. В темноте ничего не

разглядеть. Запускаю стихию и пытаюсь понять, куда ушел Тристиан.

К удивлению, в лесу никого не обнаруживаю.

Что происходит?

— Тристиан? — неуверенно зову.

На локте сжимается чья-то цепкая ладонь, заставляя меня вскрикнуть.

— Не шуми, — тихо бросает Тристиан и тянет меня за собой.