Франсуа опустил голову, уткнувшись носом мне в шею, и хрипло прошептал:

— Ни один мужчина больше никогда не прикоснётся к тебе. — Казалось, если я повторю его слова, они станут правдой.

В те мимолётные секунды, когда он продолжал двигаться глубоко внутри, в тот момент, когда я почувствовала, что он близок к оргазму, его тело напряглось ещё больше, а я задумалась, сможет ли этот мужчина когда-нибудь снова полюбить.

В нём была неумолимость, хладнокровие, которые указывали на то, что раньше ему причиняли боль, тогда его тело содрогнулось, а член, пульсирующий в моей тугой заднице, стал трепетать ещё сильнее.

Даже когда он извергся, наполняя меня своим семенем, мои мысли оставались о том, кто был тем, кто полностью сокрушил его дух.

По миллиону причин мне должно было быть всё равно, и я должна была защитить себя от этого смелого, опасного мужчины, не желая расстраиваться из-за того, что он снова замкнётся в себе, но меня это волновало. И я знала. Как только я буду в безопасности, он навсегда исчезнет из моей жизни.

Потому что это было единственное, на что он способен.

ГЛАВА 18

Франсуа

— Альтуро. Я точно знаю, о ком ты говоришь, — сказал Арман с рычанием в голосе. — Мне надо сделать несколько звонков. Ты уверен, что твой информатор говорил правду.

В реакции моего брата была какая-то скованность, что показалось мне любопытным, хотя мы оба были на взводе. И на то были веские причины.

— Этот парень не лгал мне, если ты спрашиваешь об этом. Но не могу быть уверен, скормили ли ему какое-нибудь дерьмо или нет.

Он выдохнул.

— Может потребоваться некоторое время, но я посмотрю, что смогу выяснить.

— Да. Хорошо. И помни, что гонка не за горами.

— Ты всё ещё участвуешь?

Я думал о том, чтобы отказаться от неё, но, поскольку Брэндон не в стране, бизнес должен продолжаться.

— Пока да. Ты узнал что-нибудь о деятельности Брэндона?

— Пока ничего настораживающего. Однако Мэддокс всё ещё копает.

Я побарабанил пальцами по столу. Странное чувство осознания осталось за пределами досягаемости, как будто я знал конец трагической истории, но пока не мог её принять. Однако, стоит попросить Рокко тоже немного покопаться.

— Дай знать, что найдёшь, брат.

— Конечно. Не рискуй понапрасну.

— Что такое награда без риска. — Он рассмеялся на другом конце провода, прежде чем закончить разговор. Я немедленно набрал номер Рокко.

— В чём дело, босс? Уже поздно, — произнёс Рокко, зевая.

— Да, знаю. Усталым отдых не нужен. Мне нужно, чтобы ты выяснил всё, во что был вовлечён Брэндон. Все связи, которые он установил, и выясни, с кем он встречается в Германии.

— Не проблема, но я думал, что ваш брат этим занимается.

— Как мой брат не раз говорил мне. Нужно приложить все силы.

— Понял, — сказал Рокко.

«Никогда не забывай, мальчик, что враги бывают разных форм, размеров и сексуальной ориентации. Но самый опасный враг из всех — это женщина. Никогда не позволяй себе влюбляться. Иначе ты будешь сожалеть о каждом прожитом дне до конца своей жизни».

Это был самый мудрый совет, который мой дед дал мне перед смертью. До сегодняшнего дня я никогда особо не задумывался об этом. И я точно знал, почему его суровое заявление не раз всплывало у меня в голове.

Из-за одной рыжеволосой красотки с золотым сердцем и страстного поцелуя.

Чёрт возьми, я влюбился в эту девушку, а этого не должно было случиться. Неважно, что я говорю. Если бы я послушался совета своего деда много лет назад, я бы не потерял миллионы и не был бы близок к тому, чтобы провести остаток своей жизни в тюрьме.

Мне хотелось рассмеяться, но уродство моей глупости было тем, чего я никогда не забуду. Я страстно желал сам выследить Маргарет и разрушить её мир, как она пыталась разрушить мой, но это принесло бы лишь извращённое удовлетворение женщине, которая, вероятно, жила на Каймановых островах на половину моего состояния.

Ах, да пошла она нахуй. В конце концов, мой дедушка был прав, ублюдок.

Воспоминания о моём дедушке были мимолётными, он был совершенно непривлекательным человеком. Он вёл себя так, будто вообще никогда не хотел иметь детей, что поначалу заставило моего отца стать холодным. И всё же любовь моей матери вытащила его из скорлупы. Я видел, как он изменялся, когда я был маленьким ребёнком, мужчина с трудом переносил, когда его собственные дети путались у него под ногами. Затем он начал посещать наши дни рождения, уже не по просьбе нашей матери.