А потом, чёрт возьми, этому сукиному сыну понадобилось приподнять одну из своих безумно красивых тёмных бровей. И всё же этот взгляд был не обольщающим, а чем-то гораздо более мрачным. Казалось, что необходимость избегать друг друга отнимала у меня все силы.

— Хорошая девочка, — произнёс он, и его голос звучал не более чем сочно и сипло.

Хорошая девочка. Похвала должна была вызвать у меня тошноту, но произошло как раз обратное. Внезапно появившиеся пушистики были похожи на тёплое одеяло, которым меня укрыли после возни в снегу. Я глубоко вздохнула и задержала дыхание. Франсуа был единственным мужчиной на свете, который мог заставить меня лишиться дара речи.

Он сделал несколько глубоких вдохов, его взгляд проникал в самые тёмные уголки моей души, пальцы впивались в мою кожу. Я сильно толкнула его, пытаясь разорвать связь, изо всех сил стараясь не свалиться в воду. Когда я потёрла руку в знак протеста, а не от боли, он и глазом не моргнул. Наконец, он отвёл взгляд, произнеся по-французски слова, которые, как я поняла, были связаны с моим нелепым поведением.

— А что, если я не буду следовать твоим правилам? — окей, хорошо. Я ничего не могла с собой поделать, когда Франсуа находился рядом.

— Тогда тебе не понравится наказание, которое ты получишь. Я достаточно ясно объяснил или мне нужно показать тебе это ещё раз?

Иди нахуй. Иди нахуй. Иди нахуй.

Но я не осмелилась произнести эти слова вслух.

— Да, Франсуа. Как бы прискорбно это ни было.

За его смехом последовала ещё одна серия слов, которые я не смогла понять. Я вспомнила, как он проделывал это с моим отцом. Я больше не могла выносить этого напряжения, независимо от того, было ли это частично или почти полностью по моей вине. Я смягчила свой тон, поймав себя на том, что провожу пальцами по губам, вспоминая о нашем потрясающем поцелуе.

— Ты можешь сказать мне хоть что-нибудь, что могло бы пролить свет на то, кто он такой?

— Честно? Нет. Но на стене было кое-что написано кровью Джинни. Детектив сообщил тебе об этом?

То, как он сжал челюсти, означало, что Франсуа в ярости.

— Нет. Что там было написано?

— «За смертные грехи нужно расплачиваться тем же». Что это значит?

— Блядь, — прошипел он. — Это может означать связь.

Связь. О чём он говорит?

— Правда в том, что кто-то хочет моей смерти. Да?

Он проследил за моим взглядом, прежде чем рывком вернуть стул на место.

— Возможно, Делани. Я не буду тебе лгать, но прошу тебя никогда больше не лгать и не пытаться обмануть меня. Мы договорились?

Мой пульс участился, сердцебиение стало более прерывистым, чем когда-либо. Он был богат и знаменит, каждое выражение его лица легко передавало угрозу. Я видела это собственными глазами. Я восхищалась его силой. Теперь я боялась того, на что он был способен. Я не хотела, чтобы он чувствовал себя моим врагом.

Пришло время попытаться протянуть ему какую-нибудь оливковую ветвь, иначе мы не переживем той проблемы, в которой погрязли вместе.

— Прости, Франсуа. Я не хотела так с тобой встречаться. Я понятия не имела, что это твой клуб. Если бы знала, поверь, я бы туда не пошла.

— Я чувствую какую-то особую интонацию.

— Никакой интонации. Просто общее заявление.

Он перекинул пиджак через руку.

— Понял.

— Почему ты на самом деле это делаешь, защищаешь меня? — лёгкая заминка означала, что за этим была скрыта история.

— На то есть две причины. Первая — я в долгу перед твоим отцом.

— За что?

— Он бросился под пули ради меня, спасая мою жизнь. Вот почему твоя мать бросила его.

Я была потрясена, никогда не слышал этой истории.

— Как я могла этого не знать?

— Потому что ты была в летнем лагере. Помнишь? К тому времени, как ты вернулась, твой отец был уже здоров. Если бы он не сделал то, что сделал, я был бы мёртв.

С трудом сглотнув, я начала понимать, что это за душевная боль, ярость моей матери и то, что мой отец не прилагал больше усилий, чтобы привлечь меня в свою жизнь.

— Мне так жаль.

— Это часть моего мира, в который тебя не следует втягивать, но, как уже сказал, я обязан твоему отцу жизнью. — Франсуа начал уходить, и я снова напряглась.

— А какая вторая причина?

Он резко остановился и медленно повернул голову, чтобы я могла видеть его профиль.

— Потому что ты мне очень дорога, Делани. Я имел в виду то, что сказал. Я буду тем, кто бросится под пули, чтобы спасти твою жизнь. Однако то, что между нами произошло, не должно повториться.