Две с половиной штуки, которые я оставила в своем кошельке, кажутся пустяками, тем более что я не знаю, что буду делать, когда доберусь до Европы. Как долго это продлится у меня? Я понятия не имею, как найти работу. Единственной «работой», которая у меня когда-либо была, была помощь маме в организации благотворительных акций, и мне не нужно было ходить на собеседования для этого. Какие у меня есть навыки? Я не думаю, что хранение секретов, приготовление ужасной лазаньи и красивая внешность кричат «наймите меня».

Голос агента спасает меня от полного обморока.

— Вот ваш посадочный талон. — Он протягивает мне листок бумаги. — Вам следует поторопиться.

Я мчусь через аэропорт, прохожу контроль безопасности и ныряю в магазин, чтобы купить себе толстовку и шляпу. Мое платье слишком узнаваемо, и я не хочу, чтобы девушка Converse увидела меня и подумала, что я за ней слежу.

У ворот я замечаю ее сидящей на одном из сидений, поэтому стараюсь не быть в ее поле зрения. Все семьи и возбужденные туристы размышляют вокруг, но каждый раз, когда я вижу одинокого самца, мое сердце замирает.

Он лезет в куртку за телефоном? Кому он звонит? Он только что посмотрел на меня на секунду слишком долго?

Паранойя жестока. Я заставляю себя делать глубокие вдохи. Папа никак не мог так быстро меня выследить. Даже если я нанесла Лазаро всего лишь рану, и он встал, как только мы вышли из дома, ему нужно время, чтобы выследить меня. Он не может знать, куда я пошла.

Если только они не отследили машину.

О Боже. Я такая глупая. Конечно, они будут отслеживать сигнал GPS автомобиля. Если Лазаро увидит, что я оставила машину в аэропорту, значит, он знает, что я здесь. Он, наверное, уже в пути. Возможно, он уже в терминале.

К тому времени, когда они начинают посадку, я едва сдерживаюсь.

Я остаюсь до самой последней группы и ошеломленно прохожу процедуру посадки. Мое тело прочно застряло в режиме «сражайся или беги», но я вынуждена ждать в одной очереди, а затем в следующей. Я нервная и вспотевшая. Если кто-нибудь спросит, я скажу им, что у меня боязнь перелетов.

Когда я сажусь в самолет, я вижу девушку Конверс в одном из дальних рядов в экономе. У нее низко надвинута шляпа на лицо, и она даже не пытается ни на кого смотреть. Отлично. Я проскальзываю на свое место у окна в пятом ряду и поворачиваюсь лицом к окну. Я сойду с самолета раньше нее, поэтому, пока я остаюсь в бизнес-секции во время полета, у нее нет шансов меня увидеть.

Когда дверь самолета закрывается и мы начинаем двигаться, стон облегчения срывается с моих губ. С ним уходят остатки моей энергии. Я думала, что буду на иголках весь полет, но мое тело отключается, и я погружаюсь в сон.

ГЛАВА 4

ВАЛЕНТИНА

Турбулентность пробуждает меня некоторое время спустя. За окном небо раскрашено пурпурными и оранжевыми мазками, а под нами, насколько глаза могут видеть, простираются пушистые белые облака. Экран на спинке сиденья передо мной показывает, что до посадки в Барселоне осталось сорок минут.

Я не видела снов, но теперь, когда я вернулась в страну живых, образы взрываются в моей голове. Девочка Converse свернулась калачиком на жестком полу подвала. Моя ладонь сжимается вокруг холодного пистолета. Лазаро рухнул на пол, из-под него сочилась густая кровь.

Может быть, мне все-таки удалось его убить?

Эта мысль меня успокаивает. Спокойствие проникает внутрь меня и впервые за много месяцев поселяется в моем теле.

Каждое утро, когда я просыпалась рядом с Лазаро, знаменовало собой начало еще одного бесконечного дня. Я съедала свой завтрак, давилась ланчем, и за несколько часов до возвращения Лазаро, у меня бывали приступы паники.

Я никогда не знала, приведет ли он кого-нибудь с собой в тот день или нет. Он не работал по обычному графику, потому что его нет и у бизнеса клана. Это весь хаос, управляемый кровью и белым порошком, и как только вы думаете, что выучили правила, они меняются.

Их было десять. В среднем один раз в неделю, начиная со дня после нашей свадьбы. Я не знаю большинства их имен, но я навсегда запомню их лица.

Я вытягиваю холодные, ноющие ноги и растираю ладонями руки, чтобы кровь прилила к конечностям. Я сопротивляюсь желанию встать, пойти в туалет и взглянуть на девушку с Конверсами. Она в порядке. Она сказала, что ее могут забрать из аэропорта, а это значит, что у нее должны быть друзья или семья в Испании. Ее акцент был испанским или итальянским? Теперь, когда я думаю об этом, это могло быть и то, и другое. Если она узнает, что я лечу в ее самолете, она только взбесится.

Включается свет, и капитан объявляет, что мы начинаем снижение. Когда самолет наполняется звуками пристегиваемых ремней и сонными разговорами, облака расходятся, открывая землю и безошибочный блеск моря.

Когда я выхожу из самолета на трап, на меня обрушивается гнетущая волна жары. Знаки написаны на английском и испанском языках, и я иду по ним на таможню. Я просто хочу выбраться из запретной зоны, чтобы обдумать свой следующий ход.

Я была в Испании один раз, на свадьбе в Севилье. Каролин, которую я знала еще со школы. Папа разрешил мне поехать только потому, что ее отец был сенатором. Это были четыре дня выпивки, еды и отдыха в красивых дворцах, построенных для старых королей.