Зардевшись, Лиззи поднялась со стула.

Перед тем как уйти, она тронула графа за руку:

— Не скучай. Завтра я вернусь и расскажу тебе еще одну свою историю. Самую интересную. Про дуэль за сердце прекрасной дамы.

— А есть ли у тебя сказки про опасные путешествия по морям и океанам? — спросил у нее Роберт Дарес с самым серьезным видом, как у взрослой.

Было так приятно наблюдать за их общением, за тем, как этот статусный мужчина подыгрывает ребенку.

Задумавшись, Лиззи сморщила вздернутый носик.

— Нет, таких историй у меня нет. Но я обязательно придумаю для тебя. Чтобы ты больше не грустил.

И посмотрев на графа с практически материнской заботой, девочка поспешила к двери. Выглядела она при этом гордой и довольной собой.

— Простите, — извинилась я еще раз, опуская на колени Роберта Дареса поднос с картофельными оладьями.

— Я же сказал, что извиняться вам не за что. Я не против, чтобы ваша дочь приходила ко мне.

Ноздри его затрепетали, втягивая аппетитный запах. С нетерпением он зашарил по подносу в поисках вилки.

Мне пришлось оставить графа, чтобы накормить ужином Лиззи и сделать для себя на вечер овощной салат.

После еды я помыла посуду, радуясь, что вода течет из крана и не надо, как в дремучие времена, ходить за ней с ведрами к колодцу, затем принесла Его Сиятельству в постель грелку: весенние ночи были еще холодными. Пока убиралась на кухне, пока растапливала в наших спальнях камины, Лиззи крутилась рядом, испуская волны мучительного нетерпения. Ее глаза лихорадочно блестели. Пальцы комкали юбку. Малышка не говорила ни слова, но бешеная пляска мыслей в ее головушке отчетливо отражалась на лице.

— Мама, ты уже со всеми делами покончила? — спросила она, когда я вытерла стол от капель сметаны и отложила тряпку в сторону.

— Пол бы еще помыть, но уже поздно. И одежда Его Сиятельства наверняка требует стирки, но эту честь я оставлю для прачки, которую завтра найму в городе. А почему ты интересуешься?

— Донни, — Лиззи робко протянула мне стакан молока. И когда только успела налить? Во второй руке она держала квадратик шоколадки, завернутый в бумагу. Это была та самая шоколадка, с помощью которой я пыталась выманить ее из-за дивана на чердаке нашего старого дома. Лиззи, вероятно, припрятала угощение, чтобы доесть позже, а теперь решила отдать сладость своему новому другу.

Огонь в очаге я решила не гасить — свет пламени янтарными бликами плясал на кухонных шкафчиках и озарял половину комнаты. В центре стола мы выложили аппетитную композицию из конфет, найденных в буфете, а затем устроились в засаде за приоткрытой дверью и принялись ждать.

Сначала Лиззи не шевелилась, боясь спугнуть тайного обитателя замка лишним звуком, даже дышала через раз, но с каждой минутой бесплодного ожидания изображать неподвижную статую ей было все труднее. Полагаю, она рассчитывала, что Донни объявится в первую же секунду, как кухня опустеет, но время шло, а в островке света, захватившего стол, ничего не менялось.

Лиззи начала беспокойно ерзать. Потом она громко засопела и в конце концов не выдержала и повернулась ко мне с вопросом:

— Ну, где же он?

— Наберись терпения.

Надув щеки, малышка снова прильнула к просвету между дверью и косяком, но и через час Донни не дал о себе знать.

Время близилось к полуночи, и я погнала свою настойчивую охотницу в кроватку.

— Ну мама! — упрямилась она. — А вдруг он придет позже, а нас не будет?

— Ничего не поделаешь. Не можем же мы караулить всю ночь.

Я пообещала Лиззи, что еще немного понаблюдаю за кухней, но, уложив малышку, прямиком отправилась к себе в спальню. День был долгим, полным забот, и я валилась с ног от усталости.

Ветер за окном качал деревья, шумел в дымоходах. Зевнув, я натянула на себя одеяло, повернулась на бок — и вздрогнула: на тумбочке у кровати лежала книга в пыльной обложке из коричневой кожи. Та самая. Из библиотеки. С пустыми страницами.

Кто-то явно хотел, чтобы эта книга была у меня. Даже притащил в мою комнату и оставил на видном месте, раз уж сама я не пожелала забрать ее из библиотеки.

Донни? Это был черный пушистый дракончик, дух Вулшира? Его рук дело?

Сонливость слетела вмиг. Под бешеный грохот сердца я села на постели и взяла находку в руки. Кожаная обложка по-прежнему ощущалась липкой и неприятной. Хмыкнув, я смочила носовой платок водой из графина и осторожно протерла книгу от пыли и засохшей паутины.

Названия книги не было ни на лицевой стороне обложки, ни на корешке. Страницы встретили меня девственной белизной, вернее, желтизной. Бумага казалась хрупкой от старости и засаленной от частого чтения, хотя я не понимала, что читать в книге с чистыми листами.