Сначала я решила, что ее взяла Лиззи, но девочка только развела руками. Тогда я подумала, что сама переложила книгу куда-то и забыла об этом, хотя ни разу в жизни не жаловалась на память.

Вместе с Лиззи мы обыскали всё. Все три наши комнаты. Книги не было ни в спальне, ни в детской, ни в примыкающей к ним гостиной, ни в сундуках, ни в тумбах, ни в шкафу, ни на открытых и ни на закрытых полках. Я даже подняла матрас и осмотрела пространство под кроватью. Загадочный фолиант исчез, словно и не было его никогда, будто он привиделся мне во сне.

— Может, его забрал Донни? — предположила дочка.

— Принес, а потом забрал? Но какой в этом смысл?

— Может, он не хотел, чтобы ты показывала его Робби? Может, он принес его только тебе?

Тогда я не придала словам Лиззи значения и все-таки поведала графу о странной находке в его библиотеке.

— Книга без текста? — хмыкнул Его Сиятельство, крайне заинтригованный. — С чистыми страницами?

— Да, именно так, — кивнула я.

— И без названия на обложке? — он задумчиво почесал подбородок.

— Ни одной надписи. Нигде.

Некоторое время Роберт теребил повязку на глазах, затем сказал:

— Нет, я не знаю, что это за книга. Никогда ее не видел. Не одно поколение Даресов пополняло библиотеку Вулшира. Там сотни… нет, тысячи трудов. На полках можно найти все что угодно. Спросите у сэра Боргена. Он вырос в этом замке и всегда много времени проводил за чтением.

Рядом с ухом тонко и тревожно зазвенела воображаемая струна.

Сэр Борген. Хитрый крыс. Опять он.

Отчего-то мне казалось, что ему как раз и не надо знать о таинственном фолианте. Возможно, зря я разболтала обо всем Его Сиятельству. Не просто так Донни спрятал от меня книгу — хотел, чтобы я держала язык за зубами. Лиззи была права.

После разговора с Его Сиятельством я отправилась в деревню к мистеру Джолу, нашему поставщику продуктов. Я попросила его семью разнести по округе новость о том, что в замке набирают слуг и что жалование обещают очень достойное.

— Людей нужно много, — объясняла я. — Несколько горничных, кухарка, дворецкий, камердинер, ключница. Я ищу честных, работящих мужчин и женщин. Вы хорошо знаете местных. Может, посоветуете мне кого-нибудь?

Брать в дом незнакомцев с улицы было страшновато. Они могли оказаться ничуть не лучше Шарлотты и Агнесс. Хотелось гарантий, а этому рыжему крестьянину с добродушным лицом я почему-то доверяла и на его мнение готова была положиться.

— Так возьмите обратно старых слуг, которых разогнали два года назад! — воскликнул мистер Джол. — И сына моего младшего возьмите. Да даже личным слугой Его Сиятельства. Прежний-то его камердинер помер. Телегой задавило беднягу насмерть. Берите моего Ланца на его место. Не пожалеете. Честнее и надежнее человека не найти. К труду он приучен. Всю жизнь мечтал в господском доме служить, да лицом не вышел. Говорил я ему, чтоб даже не мечтал. С таким-то уродством кто из дворян его к себе в дом возьмет? Только дам пугать, да и мужчинам на такого слугу смотреть не больно-то приятно. А он хороший, толковый. Все, что надо знать и уметь камердинеру, он знает и умеет. А вот на земле работать и со скотиной возиться не любит. Вы его к графу приставьте. Графу-то в его состоянии нянька нужна. Искупать его, во двор вынести подышать свежим воздухом. Переодеть, на горшок сводить.

Я закашлялась. К счастью, Его Сиятельство не такой беспомощный, как думает о нем мистер Джол. Переодевается и в уборную рядом со своей комнатой граф ходит сам, только в ванну с высокими бортиками забраться без посторонней помощи не может и на улицу в одиночестве отправляться не рискует, а с остальным вполне неплохо справляется. Ноги с каждым днем слушаются Роберта все лучше. По своей маленькой спаленке он уже передвигается без трости. А мистер Джол, верно, представляет хозяина Вулшира неподвижным бревном, не способным подняться с кровати.

Впрочем, в чем-то он прав. Его Сиятельству нужен личный слуга. В купальне он будет чувствовать себя комфортнее, если прислуживать ему станет мужчина. Полагаю, есть и другие вещи, о которых стыдно просить женщину.

— Ланц крепкий малый, — продолжал расхваливать сына крестьянин. — Он и больного на себе куда надо отволочет, и за одеждой графской проследит, и в покоях его уберется. А что урод… ну дык Его Сиятельство все равно его лица не увидит.

О каком же уродстве идет речь? Что за жуткое увечье отталкивает от трудолюбивого, старательного Ланца потенциальных работодателей?

Я представила кожу, сморщенную от ужасных ожогов, но ко мне из крестьянского дома вышел высокий рыжий детина с заячьей губой.

Ланц выглядел как настоящий богатырь из русских сказок. Косая сажень в плечах. Если бы не врожденный дефект, был бы завидный жених. Местные девки проходу бы не давали. Правильные черты, мягкий, немного наивный взгляд, забавные веснушки на носу. Жалко парня. Молодой. Сразу видно — добрый. А все от него шарахаются, уродом называют. А прикрой нижнюю половину лица — красавчик всем на зависть.