Пьер задумчиво потер виски. Его лицо оставалось бесстрастным, но в движениях читалась усталость.

– Она не выдерживает, – тихо сказал он наконец. – Но её можно понять.

Катрин смотрела перед собой со смесью напряжения и раздражения. Она сидела прямо, сцепив руки перед собой, и старалась сохранить спокойствие.

– Её можно понять, – согласилась она. – Но её обвинения несправедливы. Я ничего не сделала, чтобы заслужить такие слова.

– Никто не говорит, что вы виноваты, – вмешался Ренар, обращаясь к Катрин. – Но вы должны понимать, что она потеряла мужа. Её страх управляет ею.

– И это оправдывает её поведение? – резко спросила Катрин, её глаза блеснули. – Или мы все теперь будем смотреть на друг друга как на врагов?

Ренар вздохнул и покачал головой.

– Я не это имел в виду, – спокойно ответил он. – Но в таких обстоятельствах мы должны быть осторожны. Эта картина уже убила троих. Мы не можем позволить ей убить нас всех, играя на наших слабостях.

– Она играет не только на слабостях, – неожиданно произнесла Жанна. Её голос был тихим, но уверенным. Она внимательно смотрела на пламя в камине, словно видела там ответы на вопросы, которые никто не решался задать. – Она манипулирует желаниями. Она видит, что нас тревожит, и делает это оружием.

– Желания? – с иронией переспросил Филипп. – Вы хотите сказать, что картина знает, чего я хочу? Или чего хочет кто-то из вас?

Жанна перевела взгляд на него, её глаза блестели в полумраке.

– А разве это невозможно? – спросила она. – Посмотрите на себя, Филипп. Вы прячетесь за сарказмом, как за щитом. Но вы боитесь не меньше, чем Софи.

Филипп резко поднялся со своего места. Его лицо исказилось от гнева.

– Не смейте говорить за меня, – бросил он. – Я, по крайней мере, не ищу виноватых там, где их нет.

– А вы? – Жанна встала, её голос стал чуть громче. – Вы хоть раз задумывались, почему вы здесь? Почему каждый из нас оказался в этом месте? Или вы думаете, что это просто совпадение?

Филипп хотел что-то сказать, но Пьер поднял руку, жестом призывая к тишине.

– Достаточно, – сказал он с нотками стали в голосе. – Если вы не можете сохранить спокойствие, то хотя бы постарайтесь не разжигать огонь.

Катрин встала, уставившись на Пьера.

– Вы всё время говорите о спокойствии, – сказала она. – Но что вы делаете, чтобы помочь нам?

Пьер повернулся к ней, его глаза были холодными.

– Я делаю всё, что в моих силах, – ответил он. – Но это место… оно старше и сильнее меня. И, возможно, сильнее нас всех.

После этих слов опустилось молчание. Гости переглядывались, но никто не осмеливался произнести что-либо. Катрин медленно вернулась на своё место, её руки скрестились на груди.

– Если мы не можем найти способ выбраться отсюда, – тихо произнесла она, – то хотя бы можем выяснить, что от нас хочет эта картина.

– И как вы предлагаете это сделать? – резко спросил Эмиль. Его голос был полон сарказма. – Может быть, спросим у неё напрямую?

– Возможно, – неожиданно произнёс Ренар. Все взгляды обратились к нему. Он говорил медленно, низким голос и очень сосредоточенно. – Если это артефакт, то он должен иметь цель. И мы должны понять, в чём она состоит.

– Цель? – напряжённо переспросил Филипп. – Разве её цель не очевидна? Она хочет нас уничтожить.

Ренар покачал головой.

– Уничтожение – это средство. Но для чего? – его взгляд переместился на картину. – В древних текстах говорится, что такие вещи могут быть проводниками. Возможно, картина что-то ждёт. Или кого-то.

– Ждёт? – тихо повторила Катрин и её лицо побледнело.

Ренар кивнул.

– Если она питается страхом, то её сила может быть направлена на то, чтобы открыть некую дверь. Вопрос в том, что за ней находится.

Ренар устало поднялся со своего места. Он прошёл к окну, за которым серые утренние облака клубились в танце с ветром, и на мгновение замолчал, будто собирался с мыслями. Гости, почувствовав, что он хочет что-то сказать, замерли в ожидании. Наконец, профессор повернулся к ним и произнес глухо, но твёрдо:

– Я должен признаться, – начал он, – прошлой ночью я видел сон. Нет… это был не просто сон. Это было… нечто иное.

Его взгляд задержался на картине, словно она могла услышать его слова.

– Я оказался в месте, которого не знал, но которое, казалось, знало меня. Это был огромный мрачный зал, освещённый только слабым красноватым светом от свечей. Стены были покрыты тяжёлыми драпировками, пропитанными сыростью, а пол, казалось, был залит чем-то липким. Воздух был вязким, и в нём витал странный запах – смесь благовоний и… крови.