– Он… высох, – произнесла она тихо, её голос звучал сдавленно. – Это невозможно.

Анри, стоящий у кровати, медленно повернулся к остальным. Его лицо стало мрачным, глаза полны тревоги.

– Мы должны сообщить об этом инспектору, – сказал он, его голос был резким, но в нём звучало больше подавленной паники, чем уверенности.

Анри быстро вышел из комнаты. Он старался выглядеть собранным, но тревога, поселившаяся в его глазах, говорила громче слов. Направляясь в гостиную, он уже знал, что придётся сказать, но в глубине души надеялся, что всё это окажется лишь наваждением.

В гостиной, погружённой в напряжённое молчание, сидели Поль Дюрок, Ренар и Катрин. Их тела, замершие в ожидании, выдавали подавленность. Анри вошёл, его движение нарушило хрупкую тишину, как треск ветки в лесу.

– Инспектор, – начал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но он выдал его напряжение. – Это Пьер…

Дюрок поднял голову, его взгляд сразу стал жёстким. Он встал первым, его движения были резкими, как у человека, привыкшего быстро принимать решения.

– Что с ним? – спросил он, не отводя глаз от Анри.

– Он… – Анри на мгновение замолчал, его голос дрогнул. – Вам нужно увидеть это.

Катрин и Ренар обменялись тревожными взглядами. Лицо Катрин побледнело, её ладони непроизвольно сжались.

– Он мёртв, не так ли? – спросила она, её голос звучал тихо, но в нём не было сомнений.

Анри кивнул, его взгляд был направлен в пол. Поль не стал задавать больше вопросов. Он быстро направился к выходу, кивком приглашая остальных следовать за ним. Катрин и Ренар встали, их шаги звучали тихо, но гулкий звук в коридоре усиливал ощущение тревоги.

Когда они проходили через вестибюль, взгляд Катрин случайно упал на картину маркиза де Сада. Она остановилась, словно её приковали к месту. Её глаза расширились, а лицо стало ещё бледнее.

– Нет… – выдохнула она, но звук был едва слышен.

На картине произошли изменения. Ещё одна из безликих фигур обрела лицо. Это был Пьер. Его черты были изображены с пугающей точностью: пересохшая кожа, глаза, застывшие в остекленевшем взгляде, рот слегка приоткрыт, словно он хотел что-то сказать.

Ренар заметил её замешательство и остановился рядом. Его взгляд последовал за её глазами, и он тоже увидел изменения. Его лицо стало напряжённым, а брови нахмурились.

– Она продолжает брать нас, – тихо произнёс он, его голос был полон скрытой тревоги. – Каждый раз приближая свой финал.

Катрин закрыла глаза на мгновение, пытаясь справиться с нарастающим страхом. Когда она снова посмотрела на картину, её голос прозвучал глухо:

– Теперь он часть её. А мы… мы следующие.

Дюрок, заметив их заминку, обернулся. Его лицо выражало нетерпение.

– Мы не можем терять время, – сказал он резко. – Продолжайте.

Катрин оторвала взгляд от картины и двинулась дальше, её шаги стали быстрее, как будто она пыталась убежать от увиденного. Ренар последовал за ней, бросив последний взгляд на картину, где лицо Пьера теперь навсегда осталось частью зловещего холста.

Дверь апартаментов Пьера была приоткрыта. Анри остановился, жестом показывая, что они могут войти. Дюрок первым переступил порог. Едва он вошёл, его лицо сразу стало мрачным, черты напряглись, словно отел проявил себя в очередной раз.

На кровати лежало тело Пьера. Это был не человек, а высохшая оболочка, напоминающая древнюю мумию. Его тусклая кожа плотно обтягивала кости. Лицо застыло в выражении ужаса, губы потрескались, а глаза, мёртвые и мутные, смотрели в потолок. Всё его тело выглядело так, будто из него за считанные секунды вытянули всю влагу и жизнь.

Катрин подошла ближе, её руки дрожали, но она не отвела взгляда. Сцена была одновременно жуткой и завораживающей.

– Как… – выдохнула она, её голос был наполнен смесью страха и непонимания.

Анри молчал, его взгляд был прикован к зеркалу в углу комнаты. Оно выглядело обычным, но на его поверхности виднелись бледные отпечатки ладоней, будто кто-то пытался выбраться наружу.

– Это невозможно, – наконец сказал Ренар, его голос был низким, но твёрдым. – Такое не происходит просто так.

Поль подошёл ближе к телу, внимательно осматривая его. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах читалась сосредоточенность.

– Это не человеческая смерть, – произнёс он холодно. – ЧТО-ТО взяло его.