Катрин почувствовала, как по её телу разливается ледяной страх. Она поняла, что их присутствие здесь – не случайность. Они были здесь, чтобы закончить то, что начали. Она сжала книгу ещё сильнее, её разум метался между паникой и отчаянной попыткой найти выход.

Дюрок вдруг рассмеялся. Этот глубокий и резкий смех разорвал тяжёлую тишину комнаты, как треск ломающегося дерева. Катрин вздрогнула от неожиданности, но лишь ещё крепче сжала книгу. Его смех не был живым или тёплым – он звучал как что-то чуждое.

– Ты такая проницательная, Катрин, – сказал он, наслаждаясь собственной насмешкой. – Ты почти видишь картину целиком, но всё ещё блуждаешь в догадках.

Он сделал ещё шаг вперёд, и его тень легла на неё. Свет лампы исказил черты его лица, превратив его в нечто демоническое. Она почувствовала, как её ноги подгибаются, но собрала всю силу, чтобы удержаться.

– Я скажу тебе всё, – продолжил Поль, его тон стал мягче, почти утешительным. – Это не имеет значения. Ты уже ничего не можешь изменить.

Катрин молчала, её дыхание было рваным, а сердце стучало так, что она боялась, что оно выскочит из груди. Она пыталась найти слова, но её горло пересохло.

– Моё имя, моя кровь… всё это связано с этой картиной, – сказал Поль, его голос стал холодным, как зимний ветер. – Я потомок маркиза де Сада. Этот отель когда-то принадлежал моей семье, но его пришлось продать. Слишком много долгов, слишком много скандалов. Но картина… картина всегда оставалась с нами. Она – наша связь с прошлым, наша сила.

Он сделал паузу, наблюдая за реакцией Катрин. Её глаза были широко раскрыты, а губы слегка дрожали.

– Когда я узнал, что она снова здесь, в отеле, – продолжил он, его голос наполнился странной гордостью, – я понял: это знак. Время пришло.

Катрин едва слышала его. Её разум был поглощён ужасом. Картина, которая впитывала страх и души, эта живая тьма, всё это было не просто инструментом – это была его цель. Он знал о ней всё. Он управлял ею.

– Вы… вы убивали всех? – наконец выдохнула она, её голос сорвался.

Дюрок слегка приподнял бровь, его улыбка стала шире.

– Не я один, – ответил он, кивая в сторону Ренара. – Александр был мне отличным помощником.

Ренар усмехнулся, его лицо больше не выражало ни тени искренности, которую она когда-то в нём видела.

– В этом нет ничего личного, Катрин, – сказал он с ложным сожалением. – Просто необходимость. Или ты думаешь, что всё было так просто? – сказал он, его голос прозвучал с издёвкой. – Да, я убивал. Александр убивал. Но ты недооцениваешь силу картины. Бывали моменты, когда даже мы не могли справиться. И тогда она делала это за нас.

Катрин широко раскрыла глаза, её дыхание стало ещё более рваным. Она подняла дрожащую руку, чтобы опереться на край стола, чувствуя, как мир вокруг начинает кружиться.

– Вы… вы использовали её… как инструмент? – прошептала она, её голос едва вырвался из пересохшего горла.

Поль посмотрел на неё, словно учитель, объясняющий что-то простое ученику.

– Инструмент? – переспросил он, его тон был почти насмешливым. – Нет, Катрин, это не инструмент. Это партнёрство. Она живая. Она выбирает. Иногда она берёт то, что хочет, иногда мы направляем её. Но в конечном итоге, это всегда её воля.

Голова Катрин закружилась, и она почувствовала, как её колени подгибаются. Всё, во что она верила, рушилось. Каждый шаг, каждый взгляд Поля и Ренара теперь казались частью одного огромного заговора. Они направляли их, контролировали, наблюдали, как страх разрушает их изнутри.

– Зачем? – спросила она, её голос был едва слышен.

– Зачем? – Поль медленно обошёл её, словно изучая жертву. – Затем, чтобы вернуть то, что принадлежит мне. Завершив ритуал, я верну маркиза де Сада. Я верну силу моей семье. Этот отель снова станет нашим. И всё это – благодаря вам.

Он остановился, его взгляд снова встретился с её.

– Ты была важной частью этого пути, Катрин. Всё, что ты делала, вело нас к этому моменту.

Её тело охватил ледяной страх. Она почувствовала, как тьма, словно живая, медленно закрывает её в своей ловушке. Её мысли метались между паникой и осознанием, что она была частью их игры с самого начала.

Поль провёл рукой по краю стола, словно наслаждаясь этим моментом, и продолжил:

– Когда я был молодым, я нашёл в архивах нашей семьи записи маркиза де Сада. Личные записи, в которых он описывал то, что пытался создать, когда его жизни угрожала революция. Это было в 1793 году. Де Сад боялся ареста и казни. Его гениальный, но извращённый ум решил не просто избежать смерти, а обмануть саму природу.