— Сэмюэль, пообещаешь ли ты заботиться о нашей Натали? Станет ли она твоим главным приоритетом в жизни?

Сэмюэль, в исполнении, достойном премии «Оскар», посмотрел на меня с такой нежностью, что это казалось пугающе настоящим.

— Конечно, сэр. Натали — моя вселенная. Она значит для меня всё.

По комнате прокатился дружный «Оооо», от которого я вспыхнула.

Дедушка положил руку на плечо Сэма, затем кивнул бабушке.

— Вердикт вынесен, — провозгласила бабушка Мэнн. — Сэм достоин нашей Натали!

Гости снова взорвались аплодисментами и радостными возгласами. Мне даже показалось, что я ощущаю эту радость физически — где-то в груди.

Сэм нежно сжал мою руку, и я снова встретилась с ним взглядом. Он, не отрываясь, смотрел на меня, а затем медленно, почти благоговейно, поднял мою руку к губам и оставил на кончиках пальцев лёгкий поцелуй.

Из-за этого жеста мои кузины снова радостно заахали.

А я... я почему-то не могла отвести глаз от серых глаз Сэма. И вдруг в моей голове прозвучал предательский шёпот: «Даже если он твой фальшивый жених, Сэмюэль — лучший парень, с которым ты когда-либо была».

— Ладно, все! — хлопнула в ладоши мама. — Чтобы отпраздновать помолвку моей любимой дочери и такого замечательного молодого человека, как Сэмюэль, давайте есть! Еда и напитки на кухне!

Мэнны снова радостно закричали, бросившись к кухне, как пчёлы к мёду.

Сэмюэль и я были буквально подхвачены этим людским потоком. Оказавшись в шумной кухне, я не смогла сдержать изумления от вида еды, заполнившей каждый сантиметр свободной поверхности.

Два мультиварочных котла с чили медленно булькали на столе, рядом стояли чугунные сковородки с золотистой кукурузной лепёшкой, выстроенные ровным рядом на плите. В огромном подносе с запечённой картошкой клубился пар, будто приглашая скорее добавить начинку. Аромат чесночного хлеба и домашней запеканки с сыром смешивался с фруктовой свежестью большого салата, заставляя желудок предательски урчать.

— Ваша семья всегда так отмечает праздники? — удивлённо спросил Сэмюэль, скользя взглядом по изобилию.

Я кивнула на отдельный раскладной стол, заваленный десертами.

— А как иначе?

Сэм рассмеялся.

— Отличный аргумент.

Кили появилась откуда-то с двумя бумажными тарелками в руках.

— У Мэннов еда — это язык любви, так что привыкай!

Сэм с улыбкой отпустил мою руку, чтобы взять тарелку.

— Не переживай. Я уже понял, что на семейных собраниях у Мэннов мне понравится.

Я почувствовала, как мои плечи расслабились от облегчения. Он действительно хорошо вписался в семью. Но потом меня вдруг обожгло осознание: когда наш спектакль закончится, Сэм перестанет появляться на таких вечеринках. Мы прекрасно проводили время последние месяцы, и, хоть я знала, что мы останемся друзьями, мне уже начинало не хватать его близости.

Сэм легонько толкнул меня плечом.

— Эй, сладкая, всё в порядке?

— Да, — я натянуто улыбнулась. — Просто продумываю стратегию. Надо оставить место для десерта, так что нужно планировать порции заранее.

— Ах, да. Ты же относишься к десертам серьёзно, — он склонился ко мне и, неожиданно для меня, нежно поцеловал меня в висок.

Я почувствовала, как это лёгкое касание разлилось тёплым эхом где-то глубоко внутри.

И впервые я задумалась — а действительно ли наши чувства настолько притворные, как мне казалось?

Мы наелись до отвала восхитительной, невероятно вкусной еды, так что больше не могли проглотить ни кусочка. Тепло в доме, вместе с сытным ужином, навевало приятную сонливость. Примерно через два часа я уже с трудом следила за оживлённой болтовнёй мамы и тётушек в гараже, где гудели электрические обогреватели, а детвора увлечённо играла в карты.

Подавив зевок, я без особых трудностей выбралась из разговора — я уже достаточно показала и Сэмюэля, и кольцо, так что семья перестала нас осаждать.

Я пробралась обратно в дом и направилась в гостиную, которая оказалась пустой. Все обитатели дома рассредоточились по кухне, игровой и гаражу.

Я опустилась на потрёпанный клетчатый диван, его продавленные, но мягкие подушки утянули меня вниз, окутывая уютом. Под руку попалась подушка, и я обняла её, уютно устроившись в углу дивана, закрывая глаза всего на мгновение.

Сквозь дремоту до меня доносились приглушённые голоса из соседних комнат.

— ...Почему вы, Уорнеры, так хотите переделать старую школу в роскошные квартиры? — голос Оуэна звучал напряжённо, а рядом послышался низкий, характерный баритон Сэмюэля.

— Послушай, Оуэн, — голос Сэма звучал увереннее, когда он вошёл в гостиную, но я была слишком уставшей, чтобы открыть глаза. — Даже если там иногда проходят вечерние курсы для взрослых, в основном здание пустует и ветшает. Город не может позволить себе такие серьёзные ремонты и модернизацию, которые ему необходимы, включая установку доступных входов. Вместо того чтобы дать ему развалиться окончательно, не лучше ли сохранить его и использовать с пользой?