Три слова, произнесенные мужем, оставляют рану на моем сердце. Оно болезненно ноет из-за несправедливости, с которой пришлось столкнуться маленькому мальчику, а потом уже повзрослевшему мужчине.

Артем всего лишь хотел познакомиться со своей мамой. Но женщина оказалась жестокой или же просто трусливой, чтобы пойти к нему навстречу.

Вот только почему тогда она просила меня помочь ей связаться с сыном?

— Артем? — немного отстраняюсь, заглядываю ему в глаза. — А сейчас ты бы хотел пообщаться с матерью? Если бы, конечно, она сама этого желала, — понимаю, что, возможно, лезу не в свое дело, но не могу смотреть на то, как муж страдает из-за неизвестности и груза прошлого. Ему нужно, наконец, разобраться с матерью, но только, если он сам этого захочет. — Скажи честно, — дарю ему нежную, но при этом немного нервную улыбку.

Артем сужает глаза.

— Саша… — произносит с подозрением.

— Просто ответь, — переживаю его.

Муж поджимает губы. Какое-то время смотрит мне в глаза, прежде чем вздыхает.

— Я не знаю, — произносит тихо, и я понимаю, что это максимально честный ответ .

В груди разливается тепло. Артем не пытается отстраниться от меня. Наоборот, открывает свою душу, показывает истинные эмоции, а это уже огромный шаг вперед.

— Я должна тебе кое-что рассказать, — поглаживаю мужа по скуле, когда чувствую, что он напрягается. Но мне нельзя молчать. Нельзя.

Загородный белоснежный особняк поражает своим величием. Кирпичные стены, отливающие серебром черепицы, огромные окна, которые состоят множества мелких, колонны — все это придает длинному двухэтажному зданию шика. Не говоря уже о белой подсветке, которая тянется по окнам и вдоль крыши.

Фонтан перед зданием с помощью подсветки горит яркими огнями, придавая струям воды разные цветами.

Вокруг здания полно людей: мужчины в костюмах, женщины в вечерних платьях. Между ними скользят официанты в черно-белом одеянии и с подносами в руках. Музыка проникает даже через закрытые дверцы машины.

— Ты уверен, что хочешь туда пойти? — отстегиваю ремень безопасности и поправляю тонкую шлейку изумрудного шелкового платья в пол, прежде чем перевести взгляд на мужа.

Артем в черном костюме сидит на месте водителя и до побеления костяшек сжимает руль.

Его брови нахмурены, губы поджаты, черты лица заострены.

Муж дышит глубоко и внешне кажется спокойным, но я-то знаю — внутри у него разверзлась настоящая буря.

После того, как я рассказала Артему, что его мать хочет с ним «познакомиться», он закрылся. Нет, внешне муж остался безмятежным. Все также разговаривал со мной, улыбался, обнимал девочек, постоянно касался меня. Но в глубже его глаз залегла печаль с примесью задумчивости. Она не оставляла Артема до следующего дня, пока муж не заявил, что мы все-таки едем на «праздник».

Я не стала задавать уточняющих вопросов. Все и так оказалось понятно.

— Да, — Артем вздыхает, отнимает руки от руля и поворачивается ко мне.

В глубине глаз мужа пленится волнение. Он не стал делиться со мной своими переживаниями, но я-то знаю, что будущая встреча с матерью разворошила в душе Артема застарелые раны. Последние два дня я просто старалась быть рядом с мужем, молча поддерживать, но сейчас понимаю, что этого недостаточно.

Тянусь к Артему, накрываю ладонью его руку, лежащую на бедре, переплетаю наши пальцы.

— Я рядом, — выпаливаю первое, что приходит в голову.

Только спустя секунду понимаю, что сказала. Но не собираюсь забирать слова обратно.

Если мы не будем закрываться друг от друга… если будем относится друг к другу с уважением… если будем настолько близки, как в последние два дня, у нас все может получиться.

Возможно, я дурочка, но верю, что у каждого должен быть второй шанс. Особенно, если человек делает все, чтобы его заслужить.

Артем взглядывается в мои глаза. Смотрит долго, пронзительно, после чего резко срывается с места и накрывает мои губы своими.

Поцелуй оказывается настолько неожиданным, что невольно открываю рот. Артем тут же пользуется возможностью — ныряет в в него языком.

У меня перехватывает дыхание. По телу распространяется жар. Кожа начинает зудеть.

Сердце, которое было истерзано переживаниями, предательством, безответной любовью, впервые за долгое время начинает биться ровно, часто, сильно. Глубокие раны, нанесенные моей душе, постепенно затягиваются. Любовь, которую я затолкала в самый глубокий угол, снова заполняет каждую клеточку тела.

Артем целует меня нежно и одновременно уверенно. Руками сжимает мою талию. Так крепко, что, скорее всего, останутся следы на коже от его пальцев.

Если бы мы не сидели в машине, то, не сомневаюсь, Артем уже прижал бы меня к себе, вдавил бы в свое тело. Возможно, мы бы даже стали единым целым.

Нам столько пришлось пережить. Но мы до сих пор муж и жена, а другая, которая пыталась стать между нами, оказалась… никем.

— Саша, — шепчет муж, разрывая поцелуй и прижимаясь своим лбом к моему.