Кристина не держала его. Она плакала, чувствуя себя разбитой, подавленной, одинокой. Ее пробивал озноб, наброшенный на ноги плед не помогал. Еще несколько часов назад она ощущала себя самой счастливой на свете, а сейчас чувствовала будто лежит на дне холодной ямы, одна, разбитая.

Слезы, не принося утешения, безостановочно катились по лицу. Ей срочно нужно было согреться. Кристина приняла горячую ванную, заварила себе крепкий ароматный кофе, взяла телефон и, готовясь к самому худшему, стала пролистывать новости.

Странно. Никто еще не позвонил ей, лента сообщений пуста, все социальные сети молчат. Может быть еще слишком рано? Но ведь среди ее многочисленных знакомых немало тех, кто работает по ночам — в этом нет ничего особенного для журналистской среды. Если Кирилл показывал эту газету ей ночью, значит выпуск вышел еще вчера, но ведь накануне никто и словом не обмолвился, что она стала местной знаменитостью на один день. Кристина сделала глоток кофе, настолько обжигающего, что резко отпрянула и чуть не вылила его себе на светлый махровый халат. Она взяла газету: качество фото было скверным, делали его издалека, очень похоже, что на телефон, текст написан дилетантом, шрифт, интервалы, верстка — абсолютно все выбивалось из общего вида газеты. Она перевернула страницу. Новости недельной давности. Кристина не поверила своим глазам. Она стала быстро перелистывать газету, мельком просматривая статьи. Что происходит? В газете, которую она держала в руках, только первый лист с их фотографией датировался позавчерашним днем, все остальное — выпуск за неделю до этого.

Накинув джинсы и первый попавшийся пуловер с незамеченным сразу пятном от шоколадного мороженного на груди, как была с мокрыми волосами, она бегом ринулась к ближайшему круглосуточному супермаркету. Будто остервенелая, она рылась в стопке журналов и газет, хаотично разбросанных по полкам стенда с периодикой. Все ее внимание было сосредоточено на поиске позавчерашнего выпуска газеты, который она отыскала достаточно быстро. На обложке были кадры крупного пожара, произошедшего в тот день. Потратив значительно больше времени, она смогла также отыскать единственный оставшийся экземпляр газеты недельной давности.

Ей повезло, оба номера оказались у нее в руках: и ни в одном из них ее фотографий не было.

Газета — подделка. Жестокий и дорогой розыгрыш. Кто-то избавился от Кирилла из ее жизни.

Кто? Ответ очевиден.

Запись из дневника «10 декабря (среда)»

Мне снится сон.

Мы едем по тому же шоссе, я обнимаю его, крепко держусь за него, будто бы боюсь выпустить. Мы забыли надеть шлемы, и потому слезы катятся из глаз от ветра, режущего лицо. Волосы спутались, пульс на максимуме. Сквозь слезы вижу, как мы приближаемся к обрыву. Я кричу навзрыд, кричу не останавливаясь, но звука нет, я будто открываю рот, не произнося ничего. Пытаюсь растормошить его, бью по спине, он не шевелится, а пропасть уже совсем близко. В момент, когда мы срываемся с обрыва, я просыпаюсь.

Этот сон я вижу уже в третий раз.

Запись из дневника «11 декабря (четверг)»

Я очнулась в машине скорой помощи, приехавшей на место аварии. Никто толком ничего не мог сказать мне о НЕМ. Только, что он был еще жив, когда его нашли, и экстренно увезли в больницу. Это страшное слово «ещё».

Все было ужасно.

Невыносимо не знать, что с ним, где он сейчас, в каком состоянии. Наверное, в тот момент каждый сантиметр тела болел, я не помню, не замечала, потому что это такая ерунда по сравнению с тем, что происходило внутри, какая разрывная боль находилась там. Я рыдала и не могла остановиться. Уснула только после какого-то укола. Очнулась в больнице.

Проще сейчас писать, спустя какое-то время после всего пережитого, тогда все ожидания, неизвестность, тянущееся время — все было невыносимо. Даже сейчас пишу и плачу, вспоминая все. Авария произошла из-за «неправильно выбранного скоростного режима». Дорога на водопад проходит по скалистой местности, вся извилистая. Если объяснить просто, то он въехал в поворот на слишком большой скорости и нас занесло. Как мне потом сказали, это очень частая причина аварий в том месте. Таким несчастным случаям неважно, какой у тебя водительский стаж: небольшой — получи за неопытность, значительный — за самоуверенность. В этот раз нам просто повезло, меня отбросило на обочину в густой кустарник, а его с мотоциклом вперед. Чудом он не вылетел в овраг с отвесной скалы. Да, врачи потом мне не раз говорили, что это действительно невероятно. У него сильное сотрясение, несколько переломов, бесчисленные ссадины, а мотоциклетный костюм можно выбросить.

Мы лежали в разных палатах одной больницы. Когда меня пустили к нему в палату, я еле сдержалась, чтобы не разрыдаться при нем, он выглядел ужасно, и это не номинальное слово, я не утрирую. Такой всегда очаровательный и веселый, сейчас он лежал весь в бинтах, в синяках и ссадинах, с переломанными костями и полным тоски взглядом.

Первыми словами были «Прости меня». Конечно, я его прощу, как иначе.

Я люблю его больше жизни. Теперь я знаю это наверняка.

Запись из дневника «12 декабря (пятница)»

После выписки я решила пожить несколько дней у мамы, в основном, чтобы легче было ей, она слишком переволновалась. Кстати, Игорь с мамой познакомились в больнице. Пришлось.

Она постоянно проговаривает случившееся, будто от этого мне станет хоть немного легче. На самом деле чувства двоякие — очевидно самое главное, что мы живы, но страх и ужас от всего произошедшего вряд ли забудется скоро. И еще мы с Игорем решили не обсуждать случившееся. Чтобы не переживать снова. Я знаю, он тоже постоянно вспоминает об этом, винит себя, не думать невозможно. Можно только лишь не думать вслух.