— Откуда у меня такие деньги?! И потом — две тысячи американских юаней твоя семейка отродясь не видела!

— Ты же все время хвастаешь, какой богатенький у тебя сынок, — продолжила наседать Лю. — Позвони ему — кто, как не родители, обязаны платить за грехи дурно воспитанных детей?!

Как бы не хотелось досмотреть такую интересную сценку, дела не ждали, и выглянувшая в калитку бабушка Кинглинг велела нам идти уже помогать готовиться к приему высоких гостей, не отказав себе в удовольствии похвастаться односельчанкам:

— Наш малыш набрал максимум за экзамен по иностранному языку, и сегодня к нам прибудет сам многоуважаемый заместителя директора отдела по организации и контролю качества образования всей Сычуани. Заканчивайте свои разборки скорее, не позорьте нашу деревню перед таким большим человеком!

— Что-о-о?! — временно объединились скандалящие дамы.

— У нас нет времени, — гордо отмахнулась от них бабушка Кинглинг.

Я к этому времени успел открыть ворота, близняшки и бабушка — забежать в дом переодеться, а Ван Дэи — въехать во двор.

— Быстро разгружаем! — скомандовал он мне.

Бабушка Кинглинг подтвердила, что я не шучу, и китайский папа, судя по лицу, находится на грани панической атаки от предчувствия такого судьбоносного визита.

— Нет! — не допускающим возможности поспорить тоном заявила бабушка. — Это — символ нашего трудолюбия! Мы — крестьяне, и все должны видеть, насколько усердно мы выполняем свой крестьянский долг перед Родиной! Нужна телега побольше! Малыш, девочки — доставайте из погреба кабачки и добавьте к ним мешки с чесноком, а ты пока убери эту телегу и поставь на самое видное место ту, что с трактором!

Следующие полтора часа слились в моей памяти в одну большую суету — мы создавали во дворе овощной монумент сельскому хозяйству Сычуани, огрызались на потянувшихся проверить в чем дело соседей и соседок, драили до блеска все, что только можно, и радовались тому, что козы сейчас пасутся в загоне и не будут оскорблять обоняние уважаемых людей своей вонью.

— А если они захотят зайти в стайку?! — схватившись за голову, побежал Ван Дэи вычищать стойла.

— Нужно дополоть грядку дайкона! — прониклись атмосферой близняшки и сбежали в огород.

— Скорее в душ и переодеваться, малыш, отец должен успеть научить тебя говорить то, что нужно, — подтолкнула меня к душу Кинглинг.

Параллельно я не забывал прислушиваться к происходящему через дорогу — старушки таки позвонили богатенькому отцу Лифен, и, сходив в дом, Ланфен вынесла Лю тысячу долларов в юаневом эквиваленте — на стольки они сторговались, и, полагаю, цифра не с неба взялась: теперь бабушка Гуана сможет говорить односельчанам, что ее внучок тоже не промах и тоже заработал для семьи тысячу баксов. Далее Лю ушли, не забыв через забор передать бабушке Кинглинг десять сотенных купюр, а я, очень удачно стоя на телеге трактора и компонуя овощи в ней так, чтобы куча смотрелась повнушительнее, посмотрел, как старушка Чжоу гоняет по двору визжащую Лифен, стегая ее полотенцем и причитая о дыре в семейном бюджете. Все еще жалко Лифен, но уже — гораздо меньше, чем на экзаменах, потому что человеком надо быть, а не подлой стервозиной. Да и побегать ей полезно.

Помывшись, я переоделся в рубашку и брюки, бабушка Кинглин меня причесала и усадила на вылизанной до сияния металлическими поверхностями кухне за стол рядом с нарядившимся в пиджак, выбритым и уложившим седые волосы в аккуратный пробор прадедом.

— Малыш, не волнуйся, — начал он «брифинг».

Я здесь вообще-то самый спокойный, но ладно.

— Мы с Кинглинг возьмем основную работу на себя. Твоя задача — произвести впечатление тихого, умного и воспитанного мальчика. Это несложно — ты ведь такой и есть, — улыбнулся Ван Ксу. — Говори только тогда, когда к тебе обратятся напрямую. На вопросы отвечай коротко, но ёмко — время уважаемых людей стоит дорого, и они не рады тратить его больше необходимого.

— Запомнил, — кивнул я.

— Топорной пропаганды нам не нужно, — перешел к более важным вещам дед. — Китай изменился и стал по-настоящему сильным. Весь мир теперь смотрит на нас, и ни у кого не возникает сомнений в правильности политического и экономического курса Партии. Не уподобляйся дурачку-Вэньхуа и избегай верноподданнических заявлений — они вызовут лишь усмешку. Мальчик твоего возраста, безусловно, должен любить Родину, но думать в первую очередь нужно о доме и семье.

— Спасибо, я запомнил, — подтвердил я понимание и этого пункта.

— Идем к тебе в комнату, — опершись на стол, поднялся Ван Ксу. — Покажешь мне, куда нажимать в компьютере — уважаемые люди такого уровня не ездят по деревням без журналистов, и при случае будет полезно для нас обоих показать, что и я учусь у тебя чему-то.

— Идем, — поднявшись следом, я предложил прадеду опереться на меня, но он отмахнулся и похромал в коридор, опираясь на трость.

Гордый. Уважаю.

Первым делом я снес с компа VPN — от греха подальше, вдруг залезут, и мне за это прилетит. Далее показал деду как пользоваться китайским поисковиком, и Ван Ксу открыл пару вкладок со стихотворениями Маршака — в оригинале и с переводом на китайский, типа практикуем русский. Пока он осваивал высокие технологии, я навел порядок, поправил покрывало на кровати, стер пыль с «Плейстейшона» — я же молодой, мне играть в игры незазорно, учитывая с блеском сданный экзамен по русскому — и сбегал в гостиную, достав из шкафа немного книг на русском языке и перекомпоновав оставшиеся так, чтобы русские буквы на корешках бросались в глаза.