Мы могли бы продолжать говорить часами. Но наше время подходило к концу. Тем более, разговор прервался неожиданно. Всё из-за тени.

Мы стояли в центре площади. Здесь, по идее, не должно было быть теней, если не учитывать облака, которые иногда скрывают солнце.

Только погода была безоблачной. А солнце вдруг что-то заслонило. Сначала небольшая точка, но затем эта тень начала расти.

— Эй? Что это?

Я обернулся, прекратив говорить. В такие моменты обычно появляется дракон: дышит огнём, разрушает всё вокруг. Только на этот раз история оказалась иной.

По воздуху плыл корабль!

И это был не обычный корабль. Он напоминал водный, с деревянным корпусом, но покрытым зелёными рунами. Вокруг него возвышалась железная арка. У корабля были паруса, но выглядели они странно: полупрозрачные, словно призрачные.

Можно было описать его так: сочетание магии и технологии. Зрелище было захватывающее. У меня перехватило дыхание. Если бы это было последнее, что я увижу в своей жизни, я бы умер счастливым.

Единственная мысль, пронёсшаяся в голове:

«Хочу! Хочу себе такой же корабль!»

«Мечтать не вредно, вредно не мечтать».

«Давайте жить, мечту в жизнь воплощая».

Эти строки как нельзя лучше описывали меня. Как было бы замечательно, если бы у нашей семьи был настоящий воздушный корабль.

Почему бы и нет?

Поднялся на борт — и лети, куда душа пожелает. Хоть на север, хоть на юг, на запад или восток. Полная свобода.

А эти бесконечные поездки на лошадях невыносимо утомительны. Долгие, изнурительные часы в карете. Стоит только подумать о них — и сразу понимаешь: вот она, настоящая каторга. Вот где истинное испытание.

— Демонёнок, ты чего замечтался?

Голос Виктора Степановича вырвал меня из грёз.

— А? Что?

— Поднимайся, говорю!

Первым пошёл старик, следом я, а за нами — «носильщик». Прозвал я его так вовсе не из пренебрежения. Просто парень не называл своего имени. Лишь следовал за стариком неотступной тенью и временами бросал на меня недовольные взгляды.

На палубе появление старика вызвало волну почтительных приветствий. Несмотря на то, что не виделись всего час, каждый ученик поклонился со словами:

— Мастер!

Виктор небрежно махнул рукой, словно это ничего не значило.

— Всем отдыхать. Возвращаемся в школу.

— Слушаемся.

— Я буду у себя. Никому не беспокоить.

Старик говорил немного, да и то обращался не ко мне, а к ученикам. Лишь в конце, когда уже почти скрылся в трюме, словно вспомнил о моём существовании бросил:

— Осваивайся пока. Нам лететь четыре дня.

После чего скрылся внутри, оставив меня одного на палубе.

Можно было последовать за ним, но мне не нравилась мысль ходить «хвостиком» за каким-то стариком. Куда интереснее остаться здесь и понаблюдать за взлётом.

Возможно, я и не был в душе маленьким ребёнком, но в этой простой радости не мог себе отказать. В конце концов, зачем жить, если не можешь насладиться таким полётом?

ВРУУУУМ!

Сперва появился гул — первый признак того, что всё вот-вот начнётся. Не механический, а какой-то иной, магический, исходящий от железной арки. Руны на ней разгорелись ярче, словно впитывая энергию самого воздуха.

Внезапно корабль рванул вверх. Мощным толчком моё тело буквально вдавило в деревянную палубу. Воздуха не хватало — я не мог вздохнуть.

Какого лешего?

Я-то думал, это будет приятный полёт, а всё оказалось совсем не радужным. И вот лежу, жду, когда же это закончится.

Тут корабль начал замедляться. Я почувствовал лёгкую невесомость — спина оторвалась от пола, и я начал парить. Беспомощно пытался ухватиться хоть за что-нибудь. Единственное, что оказалось поблизости, — нога «носильщика».

— Ахаха…

— Только гляньте на него!

— Эй, у тебя появилась собака?

Надо мной начали неприятно подшучивать. Культиваторы просто стояли, указывая пальцами. Ведь в отличие от меня, никто из них даже не дрогнул. Для них это было привычным делом. Они были сильны — уж точно выдержать такое для них сущий пустяк.

Что ни говори, всё когда-нибудь заканчивается. Судно стабилизировалось. Я смог отцепиться от ноги и пробормотать:

— Извини.

Поднявшись на ноги, наконец-то вдохнул полной грудью. Дышать было очень трудно — воздух здесь заметно отличался. Кислорода было в разы меньше. Не будь у меня двойного сердца, будь только больное — уже бы помер тут.