Я умею защищаться!

Меня не пугали ни мальчишки в нашем городе, ни взгляды, которые они на меня бросали. Я выросла на суровой земле, моя кожа была броней под стать этим горам.

Если и существовал на свете человек, способный по-настоящему меня напугать, единственный способный уничтожить меня, даже не прикоснувшись, то прямо в этот момент он выходил из машины.

– Эй! – позвал он меня.

Я взяла из кузова ружье и направилась к крыльцу, но Мейсон схватил меня за руку прежде, чем я успела сделать хотя бы несколько шагов.

– Ты остановишься или нет?

Я попыталась его оттолкнуть, но рядом с ним я всегда чувствовала себя слабой, ошеломленной, как будто моя душа капитулировала в его присутствии. Мейсон заставил меня отступить и прижал к деревянным перилам.

Я уперлась рукой ему в грудь, отвергая чувство принадлежности к нему, которое он мне невольно внушал. Оно проникло в мои плоть и кровь, и осколки сердца грозили снова собраться, чтобы снова разлететься на части.

– Ну хватит уже! – Мейсон посмотрел на меня сверху вниз, пригвождая к земле своими темными радужками. – Я проделал весь этот путь… Я проделал весь этот путь до Канады ради тебя, а ты только и делаешь, что на меня рычишь.

– Отпусти меня, – хрипло произнесла я, упираясь рукой в его грудь.

– Нет, – резко сказал Мейсон, – я проехал сотни километров, чтобы забрать тебя отсюда. Ты не отвечала на звонки. Я искал этот дом весь день, а потом нашел тебя здесь, живущую своей жизнью как ни в чем не бывало, – резко прошипел он. – И теперь, когда я наконец тебя нашел, ты даже не желаешь со мной говорить. Я хочу объяснений, Айви. И я хочу их прямо сейчас.

По телу пробежала дрожь. Я не сводила взгляда со своих пальцев, не в силах смотреть ему в глаза.

– Нечего объяснять, – выдавила я из себя, – просто я вернулась туда, где должна была быть всегда.

Я уперлась сильнее ему в грудь, чтобы он понял: я хочу, чтобы он ушел. Мое сердце вместо крови качало нечто, похожее на яд, из-за которого мне хотелось причинить боль ему, оттолкнуть этого парня, заставившего меня столько страдать.

– Может, теперь ты будешь гордиться собой. Помнишь, что ты сказал, когда я к вам приехала? «На твоем месте я не разбирал бы чемоданы». У тебя снова есть твой дом, твоя прежняя жизнь. Миссия выполнена, Мейсон. Я наконец-то убралась с твоего пути.

– Посмотри на меня.

Дрожь пробежала по спине. Зачем он терзает мою душу.

Я стиснула зубы, и Мейсон усилил хватку.

– Посмотри на меня! – выкрикнул он с мукой в голосе, это меня потрясло, и я подчинилась.

Я пристально посмотрела на него, чувствуя себя уязвимой и сознавая, что не смогу противостоять властной силе его взгляда.

Но впервые я увидела в его глазах что-то другое – скрытую боль, безмолвное, раскаленное страдание, пульсирующее, как сердце.

– Хочешь знать, что я почувствовал, – прошептал он, – когда увидел, что тебя нет? Хочешь знать, что я почувствовал?

Внезапно что-то сверкнуло в воздухе.

Я увидела, как злость проступает в чертах его лица. И в тот же момент мне на нос опустилась крупная снежинка. Мейсон смотрел, как она тает, и его свирепый взгляд сменился растерянным.

Мы стояли неподвижно, пока на нас медленно опускалась тишина. Воздух рассыпался на миллион белых хлопьев. Танцующие спирали окутали нас, как заклинание, останавливая время и наше дыхание. Мы сцепили наши взгляды в замок, окруженные тихим волшебством и не имея возможности поступить иначе.

Теперь на его лице больше не было злости. Она исчезла.

Мейсон никогда не видел снега. Он только мечтал об этом. И теперь, когда снежинки кружил вокруг него и он мог полюбоваться этим чарующим волшебством, мое сердце дрогнуло, потому что он смотрел только на меня.

Во время этого действа природы он смотрел только на меня. В мире, увидеть который он мечтал в детстве, который он так часто себе представлял, он смотрел только на меня.

Снег моей земли сиял на моей коже, и Мейсон потерялся в моем взгляде, он смотрел на меня так, словно он был небом, а я – его рассветом. Словно я родилась с этими хлопьями в волосах, с инеем между ресницами, неся на себе чистоту льда.

И когда на моих губах растаяла снежинка, он поднял руку и стер зиму с моего лица.

Моя решимость тоже начала таять, я вдруг почувствовала, как сильно все это время мне не хватало его прикосновений.

Сердце таяло, а душа тянулась к нему. Его дыхание было на моих губах; пульс колотился в горле, и… Меня охватил ужас, я с силой оттолкнула его.

Мейсон отступил. Он смотрел на меня, задыхаясь, и я поняла, что тоже задыхаюсь.

В груди билось испуганное сердце. Нет. Не надо снова. Ты уже все у меня забрал. И сердце тоже.