— Что случилось? — осторожно спрашиваю я, невольно отметив удивительную мимику. Всего какое-то мгновение, но Театральник не удержал маску презрения, вспыхнули эмоции: растерянность, непонимание, раздражение.

— У нас проблемы, дорогой. Точнее одна. Но очень одноглазая.

Формулировка мне не нравится. Даже опустим это неуместное «дорогой». Последние дни я влипаю в новые неприятности, не успев выбраться из предыдущих.

— Что будем делать? — спрашиваю, внимательно глядя на быстро поднявшегося из кресла Театральника.

— Делать? — переспрашивает он, обводя взглядом зал, и вдруг звонко щёлкает пальцами, словно подзывая кого-то мне невидимого. — Ноги!

«Хорошее предложение», — одобряю я про себя, но умничать вслух не решаюсь.

Возле Театральника сгущается плотный туман. На мгновение кажется, что можно разобрать слабые очертания человеческой фигуры. Театральник что-то шепчет, туманная голова кивает. Секундная беседа, раз — и не следа от тумана.

— На выход! — неожиданно резко командует он.

Подчиняться не хочется, но приходится. Как-то вмиг пропадает желание говорить с ним о чём бы то ни было. Кажется, внутри моей головы кто-то нашёптывает, чтобы я молчал, сохранив увиденное в тайне от посторонних ушей.

Мы уже выходим из зала, минуем коридор, когда Театральник цепко подхватывает меня под локоток. От его прикосновения по телу пробегают мурашки, в очередной раз убеждаюсь: рядом с человеком это создание и близко не стояло.

— Что ты видел? — тихо спрашивает он.

Предупреждение зашипело змеёй: не смей, молчи! Обычно с интуицией у меня не то чтобы дружба, но и полного непонимания всё же нет. Поэтому вежливо улыбнувшись, я так же тихо уточняю:

— Когда?

В тёмных глазах Театральника мелькает нехорошая искра. Его пальцы впиваются в моё предплечье так, что с трудом удается удержать рвавшийся с губ вскрик.

— Не стоит играть со мной в игры, мой мальчик, — воркует он мне на ухо настолько сладким голосом, что тут же хочется выпить воды.

Но сдаваться я не собираюсь.

— И не думал, — произношу как можно спокойнее, искренне надеясь, что Театральник не вцепится мне в глотку. Ну, так… мало ли?

Он щурится, однако я открываю тяжёлую входную дверь и под неодобрительный взгляд одной из билетёрш поверх узеньких очков, выскакиваю на улицу.

Холодный воздух заставляет вздрогнуть. Театральник бесшумно выходит следом. Ёлки-палки, а тут уже темно! Ничего себе время пролетело! Правда, я до сих пор не могу определить: что это было? Путешествие в другое мир? Прикосновение к чьим-то воспоминаниям? Или те самые загадочные визуализаторы, о которых упомянул Чех?

Кстати, Чех. Чтобы хоть как-то морально отгородиться, а заодно и не дать расслабиться себе и другим, я набираю его номер. Чех отвечает не сразу, и судя по голосу, он в крайне мерзком расположении духа. Однако услышав моё не очень-то складное вранье, которое на самом деле было почти правдой, только усмехается и обещает скоро быть.

Положив трубку, я оборачиваюсь и встречаюсь с пронзительным взглядом Театральника. Мы стоим у самого входа, однако значительно сбоку, чтобы не мешать людям, пришедшим на вечернее представление.

— Театр показывает всем разное, — задумчиво произносит он, оглядывая меня с ног до головы, словно пытаясь понять, что же такое привиделось мне. — Но редко когда самовольно отправляет человека не туда, куда прошу я.

Вообще прекрасно. Посылали в одно место, а влип в другое. Тем не менее, расслабляться не стоит, пусть даже эта колючка и сменила пренебрежительное отношение на попытку поговорить.

— А что мне надо было увидеть?
– Тон выходит слегка вызывающим, однако Театральника этим точно не прошибёшь. Он всё так же смотрит на меня, даже не шевелится.

Мимо, оглушительно сигналя, проезжает свадебный кортеж. Слышатся крики и радостный женский смех. Не одобряю эту традицию, когда она такая громкая, но у людей праздник. Жизнь вообще идёт своим чередом, никому неинтересно, что откуда-то взялся бог фейспалма, а возле меня стоит гротескный полушут-полупалач. Иначе к нему отнестись не получается.

— Визуализацию, — наконец произносит он. — Процесс, людей. Понять, как всё происходит. Почему существа из подсознания оказываются здесь, и…

Моё изумление нарастает. Я раскрываю рот, чтобы сказать, что ничего подобного и рядом не было, однако за спиной вдруг раздается оглушительный рев мотора. Хорошего такого, четырёхтактного.

Увидев в глазах Театральника тень недовольства и какого-то даже затаённого страха, я медленно оборачиваюсь.

Их много. Наверно, около десяти человек. С виду вроде бы и ничего. Подумаешь, байк-клуб решил покататься. В Одессе их полно. Только вот тот, кто смотрит прямо на меня, различая даже в полутьме входа, заставляет содрогнуться.