— Как давно вы что-то подозревали? — спросил доктор Перес.

— Месяц, — сказал он.

Ее брови взлетели вверх.

— И ты не подумал рассказать кому-нибудь здесь?

Он приподнял одно плечо, которое каким-то образом ухитрилось выглядеть как отказ.

— Они бы меня не послушали.

— Я бы послушала, — сказала она. — Возможно, сначала я не хотела тебе верить, но со временем поверила бы. — Она повернулась к бабушке. — Я очень серьезно отношусь к здоровью своих пациентов.

Бабушка улыбнулась и похлопала ее по руке, совсем как раньше Джейкоба. Временами бабушка могла быть резкой и немного неуместной, но в глубине души она была утешительницей.

— Я знаю.

— Это здорово, — сказал Джейкоб, и в его тоне появились резкие нотки. — Но Вы здесь не отвечаете на телефонные звонки, док.

— Хватит, — сказала я ему, а затем повернулся к доктору Перес. — Вы что-нибудь заметили? Сомнительное поведение со стороны сотрудников? Пациенты, не реагирующие на лекарства должным образом?

Она послала мне многозначительный взгляд.

— Я не смогла бы ответить на Ваш последний вопрос, даже если бы знала. Это конфиденциально.

Отлично. Я бы сыграла по ее правилам.

— Неужели бабушка не отреагировала на свои лекарства так, как Вы от нее ожидали?

Блеск в ее глазах сказал, что я задала правильный вопрос.

— Она отреагировала лучше, чем ожидалось. Ко всему, кроме ее рецепта от артрита.

Я нахмурилась.

— Вы думаете, что оно могло быть подменено?

— Это возможно, — сказала она. — Ее вспышки практически не улучшились с тех пор, как мы начали лечение, и до сих пор это ставило меня в тупик. Я даже позвонила другу в Хьюстон, который специализируется на остеоартрите, чтобы узнать, сталкивался ли он с подобной реакцией.

— И? — Спросила я.

Она покачала головой.

— Но разве это не просто обычное нестероидное противовоспалительное средство? — спросила я. — Зачем кому-то понадобилось красть его? — Как бабушкина доверенная, я знала все таблетки, которые ей прописали.

Доктор Перес заправила прядь волос за ухо.

— В сочетании с литием иногда можно добиться имитации действия опиоида. Это сопряжено с огромным риском потенциально катастрофических побочных эффектов, но… — Она пожала плечами.

Я вздохнула.

— Но люди, желающие получить кайф, возможно, захотят рискнуть.

Выражение лица бабушки стало мрачным.

— Я хочу пройти тест на наркотики.

Доктор Перес посмотрела на меня в поисках подтверждения.

— Пожалуйста, протестируйте мою бабушку на наркотики, — сказала я.

Доктор Перес поднялась со своего места.

— Я вернусь через несколько минут.

Когда она ушла, я повернулась к бабушке.

— Лучше бы ей не обнаружить марихуану в твоем организме.

Выражение лица бабушки стало невинным.

— Я не помню, чтобы курила какую-нибудь травку.

Я посмотрела на нее. Бабушка сказала Джейкобу, что иногда я могу быть упрямой, как мул, но если я такой и была, то только потому, что научилась этому у нее.

— Использовать свою болезнь Альцгеймера в качестве оправдания — это низко, даже для тебя.

В ее глазах блеснул стальной блеск.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Будь, по-твоему, — сказала я. — Но я узнаю, лжешь ли ты, когда придут результаты.

Она скрестила руки на груди и откинулась на спинку дивана.

— Уверена, так и будет.

Она не собиралась отступать, а это означало, что она определенно курила травку. Откуда, черт возьми, она ее здесь взяла?

Стоя у стены, Джейкоб уставился в окно, как будто мы ему наскучили. Я проследила за его взглядом, выискивая в бабушкином импровизированном травяном саду отчетливый рисунок листьев растений марихуаны. Я ничего такого не увидела, но мне стоило сходить туда и посмотреть получше, прежде чем уехать сегодня, просто чтобы убедиться.

Доктор Перес вернулась через несколько минут, и они с бабушкой скрылись в бабушкиной спальне, чтобы собрать образцы в некотором подобии уединения. Мы с Джейкобом остались одни в гостиной. Я старательно игнорировала его, потому что каждый раз, когда я смотрела на него, мое раздражение возвращалось к жизни. К сожалению, бабушкины комнаты были выкрашены в кремовый и не совсем белый цвета, и он стоял в замкнутом пятне темноты, которое пробиралось ко мне краем глаза, даже когда я отворачивала голову.