Шрифт:
Рома мне лгал.
Я не первая его любовь.
И, как теперь стало ясно, не последняя.
— Дашенька, — Аграфена Григорьевна стучится в дверь. — Мне звонил Рома. Он хочет тобой поговорить.
— А я с ним говорить не хочу! — рычу раздраженно.
Что еще этому предателю и обманщику нужно?
— Дашенька, — тихо и скованно говорит свекровь за дверью. — Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, милая. Это очень… очень больно. Но…
Она мнется. И раздражает меня сейчас своим присутствием. Я хочу побыть одна.
— Даша, вы должны все обсудить до того, как ты подашь на развод.
Глава 13
— Да блин, ба, он же ей изменил! С какого хрена мама должна идти на уступки? — недовольный голос сына заставляет меня притормозить за стеной.
— Вот именно. Сам учил, что нужно уважать друг друга в отношениях, а теперь других баб шпехает! Охренеть, как уважительно! — поддерживает брата Олеся.
Я прижимаю ладонь к ноющей груди. Еще двадцать минут назад мне казалось, что я остыла и успокоилась. И что я готова здраво мыслить.
Оказалось, что мне показалось.
И воздух вновь становится электрическим. Его не вдохнуть.
Это утро такое же тревожное и хмурое, как и вчера. И дело вовсе не в погоде.
— Он ваш папа. И он сказал, что жалеет о случившемся.
— Пошел он в жопу! — гневно рычит Максим.
— Ба, нам такой папа не нужен!
Прижимаюсь лопатками к стене и прикрываю веки устало.
Аграфена Григорьевна тяжело вздыхает.
Рома ее сын, и это вполне нормально, что она его защищает. Это было даже ожидаемо. Представляю, как сейчас горит ее материнское сердце, разбитое в щепки поступком сына.
Конечно, она не хочет, чтобы дети отвернулись от Ромы, как Рома когда-то отвернулся от своего загулявшего отца. И мой муж изменил один раз в состоянии алкогольного опьянения, а Анатолий изменял Аграфене с двумя разными женщинами на протяжении пяти лет, прежде чем правда вскрылась.
— Я понимаю, что вы злитесь. И вы правы. Рома… ужасно поступил. Но…
— Ужасно? — фыркает Олеся. — Это не просто ужасно, ба! Это отвратительно. Он всю нашу семью опозорил! В вонючую помойку нас толкнул и ногами потоптался!
— Да…
— Я не готов идти на контакт с отцом. Без обид, ба. Удивительно, но козлиха Олеся права! Отец подонок.
— Сам ты козлиха!
Я не против, чтобы Рома и дети общались после развода. Просто должно пройти время. Нам всем нужно воскреснуть из пепла и возвести новые мосты между нами. Да, как раньше уже не будет. Но я не поверну детей спинами к их родному отцу.
Если отвернутся от Ромы сами — это их дело. Я влезать и поучать взрослых умных подростков не буду.
— Ладно… я все поняла… — обреченным шелестом выдыхает Аграфена Григорьевна.
Слышны шаркающие шаги, приближающиеся ко мне, и я резко выхожу из-за угла.
Чуть не врезаюсь в Аграфену Григорьевну.
На ней лица нет… Бледная. И глаза на мокром месте.
— Дашенька, — тихо шепчет она, с безмолвной надеждой заглядывая в мои глаза.
Закусываю губу, но взгляда не отвожу.
— Я прошу тебя, не настраивай детей против Ромы. Да, они правы, но Рома очень боится их потерять. И тебя, Дашенька. Тебя он тоже потерять не хочет.
— Я детей никуда не настраивала, — ровным тоном отвечаю я. — Им нужно время. И твои разговоры про прощение блудного папочки сейчас неуместны.
— Боже, я так переживаю. У меня все утро давление скачет!
— Всем не сладко, — уныло шепчу. — Я тоже еще в себя не пришла.
— Ты прости, Дашенька. Я разрываюсь между тобой и сыном. И мне сейчас до мурашек больно за вашу семью. Я не могу принять одну сторону, пойми меня правильно!
— Я все понимаю, — усилием воли растягиваю губы в улыбку. — Спасибо, что пустила нас пожить.
— Оставайтесь сколько надо, а я, пожалуй, прилягу.
Свекровь поднимается на второй этаж, а я провожаю ее прямым напряженным взглядом. Нервы мои сейчас как гитарные струны. И на них можно было бы сыграть любую мелодию.
У меня уже созрел план действий. Найти хорошую квартиру для меня и детей, перевести все вещи, подать на развод. Забрать у Ромы Томаса.
Кот вчера своими большими оранжевыми глазами прямо в душу мне заглядывал. Ложился в мой чемодан и всем своим видом умолял, чтобы я его с собой забрала.
И я заберу!
Медленно выдыхаю и выхожу к детям.
— Доброе утро!
Смотрят на меня устало и отстраненно. Молчат.
— Что не так?
— Бабушка на стороне папы, — возмущенно шипит Олеся.