— Ага. Ещё скажи твоя сивуха целебная.

— Если на чистотеле настойку сделать или ещё какой травы правильной закинуть, то она от любых болезней помочь сможет.

— Матрёна, так чего же ты тогда кочевряжишься? Если у тебя такой полезный продукт, для оздоровления населения получается, то разве я смогу поднять на целебный нектар руку и весь его на траву во дворе вылить? Давай договоримся так. Я не замечаю твоё производство и готовую продукцию, а ты пропускаешь меня внутрь. Показываешь Наташкину комнату и рассказываешь про то, что упорно пытаешься от меня утаить.

Пожилая самогонщица призадумалась, а потом вытащила из бюстгальтера ключ и, немного провозившись с замком, распахнула дверь, ведущую в хату. Зайдя внутрь кухни, с большой русской печкой, я уловил запах первака. Заглянул в следующую комнату и увидел зажжённую газовую плиту с двадцатилитровым бидоном.

Змеевик проходил через стеклянную ёмкость с сухарями и скрывался в двухсотлитровой бочке воды, служащей охладителем. С другой стороны, торчала трубка, из которой очень быстро капала прозрачная жидкость в трёхлитровую банку.

Кроме этого, я заметил пяток сорокалитровых бидонов с отработавшей брагой. Десяток полных банок и два деревянных ящика, с разлитым по бутылкам горючим продуктом.

Опыт подсказывал, что это далеко не всё. Скорее всего, в обложенной кирпичом, летней кухне, стоят остальные бидоны с недавно затёртой брагой. Там же находится запасной аппарат и склад сахара с дрожжами.

Быстро оценив размеры производства, я задёрнул занавеску, прикрыв содержимое комнаты. Матрёна этот жест оценила и, пройдя через зал, остановилась на пороге небольшой, вытянутой коморки. Кроме здоровенного комода, кровати односпалки и окошка, выходящего в огород, внутри ничего не было.

— Вот тут Наташка жила — сказала самогонщица.

— Почему жила? — спросил я, зацепившись за однозначное определение.

— Да потому. Даже если эта выдра снова заявится как побитая собака и попроситься переночевать, я, после того, что Наташка мне наговорила, в дом её не пущу.

— Значит, ты её навсегда изгнала. А почему тогда вещи в комоде остались? — спросил я, открыв верхний ящик и вытащив оттуда кипу женского тряпья.

— Да не выгоняла я её — возмутилась Матрёна. — Она сама в двенадцать дня прибежала, вся на нервах. Долг за проживание, за три месяца, на стол швырнула. Затем начала орать, что уезжает навсегда. Да заодно грязью меня поливать начала, тварь неблагодарная. А потом Наташка собрала в чемодан всё самое лучшее, и пока я валерьянку себе в стакан капала, убежала из хаты, хлопнув дверью.

Суть произошедшего я уловил, но почему Наташка себя так повела, не понял. Из описанных Кошелем событий следовало. Сразу после попытки Витьки Быка выкрасть Светку, в частном секторе поднялся кипишь. Мужики начали с Макаром старшим базарить. Затем собрались Витьку с дружками ехать вылавливать. А перед тем как побежать за мной, Кошель видел, как Наташка мчится домой к подруге.

После того как я уехал отвозить покалеченного Витьку в больничку, Кошель вернулся к Макару младшему. В девять утра снова встретил Наташку и успел перекинуться с ней парой слов. Он утверждает, что несмотря на произошедшее, их план на совместный поход в кино оставался в силе. А вечером девушка к кинотеатру не пришла и, как выяснилось, бесследно исчезла.

По утверждению Матрёны, она Наташку видела самой последней в двенадцать дня. И вела девчонка себя очень необычно. Получается, что с девяти до двенадцати произошло нечто экстраординарное, перевернувшие с ног на голову все планы девушки.

— Как я понял, все документы Наташка с собой забрала?

Матрёна утвердительно кивнула.

— Да, я всё проверила. Нет в ящиках ни паспорта, ни школьного аттестата. А вот пальто зимнее с тёплыми бурками, эта дурында, из моего шкафа забрать забыла.

— А сколько она тебе денег, за проживание отдала.

— Весь долг. Тридцать рублей, за три месяца. А когда я Наташке про бесплатное харчевание напомнила, так эта курва ещё червонец скомкала и на стол мне швырнула.

— А деньги у неё, откуда такие взялись? Как я понял, утром у неё столько точно не было — спросил я, зацепившись за ниточку.

— Вчера денег у неё точно не было. У меня клянчила тридцать копеек, чтобы сегодня в кино сходить.

— Значит, вчера тридцать копеек клянчила, а сегодня червонцами раскидываться начала. Матрёна, а ты не заметила, сколько у неё денег, после этого осталось.

— Да как же не заметила. Конечно, заметила — изрекла опытная самогонщица. В кулаке не меньше десяти красненьких купюр оставалось.

— Выходит, у неё рублей сто пятьдесят одномоментно появилось.

Матрёна утвердительно кивнула. А я подсознательно учуял, что она всё равно что-то не договаривает.

— Дальше что произошло? После того как она всё тебе высказала и с чемоданом убежала?

— Александр Иваныч, так не знаю я этого. Ведь у меня после слов этой неблагодарной, сердечко прихватило. Я еле-еле себя валерьянкой отпоила.