Ежедневно о. Иоанн заходил в мелочную лавку купца Петрова, где менял 10–15 рублей на медь, которую затем раздавал нищим. Как-то он, как обычно, зашел в лавку и попросил Петрова разменять на медные деньги 20 рублей. У того же толпились покупатели, и он в досаде подумал: «Хоть бы ты убрался куда-нибудь в другую лавку со своими копейками. Надоел, право». Однако вслух ничего не стал говорить, разменял деньги, и священник, поблагодарив, удалился… Прошло около месяца, но о. Иоанн больше не заходил к Петрову. Тот же стал замечать, что с каждым днем торговля идет все хуже и хуже. Место вроде бойкое, а покупателей почти нет. Да еще товар портиться стал. В общем, одни убытки. Торговец пожаловался приятелю, а тот поинтересовался: «Что это не видать у тебя больше о. Иоанна, что это он перестал к тебе заходить менять копейки для нищих, уж не обидел ли ты его чем-нибудь?»

Тут же вспомнил Петров про свою досаду на Иоанна. Раскаявшись, он отправился к священнику. Тот встретил его словами: «Я больше не тревожу тебя». Купец со слезами упал в ноги отцу Иоанну и стал просить прощения. Батюшка его успокоил и отслужил по его просьбе молебен. С тех пор Петров стал каждый день подавать милостыню нищим, а священник по-прежнему менял у него деньги. Скоро торговля наладилась.

Но более всего прославился отец Иоанн своими чудесными исцелениями. Как правило, Иоанн молился за недужных, и большинство из них выздоравливало.

Крестьянская семья Ивановых обратилась к о. Иоанну с просьбой об исцелении своего родственника, который из-за болезни полностью ослеп. В то время священника не было в Кронштадте, они получили известие, что им нужно быть на станции Голутвино под Москвой, где остановится поезд с о. Иоанном. В назначенное время Ивановы прибыли туда, но увидели на перроне огромную толпу. Другие страждущие тоже искали помощи отца Иоанна. Пробиться к нему было физически невозможно. Однако какой-то железнодорожный служащий увидел слепого и, сжалившись над ним, сказал по секрету, что вагон со священником остановится, за версту не доезжая станции. Семья отправилась туда. Поезд остановился, вышел псаломщик и спросил: «Где тут Ивановы, о. Иоанн зовет их!»

Закончив утреннюю молитву, священник вышел к ним и спросил слепого: «Что это у тебя за повязка на глазах?» Человек ответил, что болеет. Тогда отец Иоанн сказал: «Все это ни к чему, брось ее, она тебе пользы не принесет». Больной тотчас снял повязку. О. Иоанн стал служить водосвят-ный молебен. Освятив воду, обмакнул в нее сложенное полотенце и трижды промыл слепому глаза. После третьего раза тот вдруг понял, что прозрел.

Некая Елизавета О-ва, живущая в Москве, во время беременности почувствовала себя плохо. Температура поднялась до сорока, начались сильные боли. Врачи сказали, что плод мертв и надо срочно делать кесарево. Но беременная не позволила себя резать, а попросила вызвать батюшку из Кронштадта. О. Иоанн, хорошо знавший эту семью, прислал телеграмму, что выезжает. Наконец он прибыл в дом О-вых, где собралась уже огромная толпа родных и близких, прошел к больной и плотно закрыл за собой двери. Пробыл он там целых полчаса, и все это время до собравшихся в гостиной не доносилось ни звука. Но вот двери, ведущие в спальню, распахнулись настежь. В дверях стоял отец Иоанн с лицом, красным от молитвенного напряжения. «Господу Богу было угодно сотворить чудо и воскресить умерший плод! — произнес он. — Лиза родит мальчика…»

Профессора медицины, осмотревшие Елизавету после отъезда священника, были поражены. Температура спала, в утробе явственно шевелился ребенок. Начавшееся заражение крови прошло. Той же ночью г-жа О-ва благополучно разрешилась от бремени здоровым мальчиком.

Однако не имевших веры скептиков могло ждать и наказание. Вот отрывок из письма полковника М.Д. Тимофеева:

«Помню рассказ одного студента про о. Иоанна: «Мы жили втроем в одной комнате, и вот наше безверие довело нас до ужасного обмана. Один из нас решил притвориться больным, а мы должны были попросить о. Иоанна приехать к нам на квартиру и помолиться о ниспослании выздоровления болящему. Сказано — сделано. Приехал отец Иоанн и, увидав мнимо больного в кровати, сказал: «Теперь я тебе не нужен, но скоро понадоблюсь».

Затем отец Иоанн помолился, денег с нас не взял (мы предупредили его, что у нас самих ничего нет) и уехал. Мнимый больной хочет встать с кровати, но не может. Его приковала к ней неведомая сила. Сначала мы не поверили, думали, что притворяется, шутит, а потом и сами струхнули не на шутку. Все же решили подождать. Прошло 2, 3 дня, а может быть и больше, не помню».

«Видят студенты, что дело плохо, едут к о. Иоанну и со слезами на глазах каются в своем проступке. Тоже не помню хорошо, поехал ли о. Иоанн к ним или отпустил их с миром домой, утешив, что их приятель здоров, но факт тот, что действительно они застали своего приятеля здоровым, свободно ходящим по своей комнате. Тот, кто мне рассказывал эту историю, сказал: «Этот урок на всю мою жизнь сделал из меня человека религиозного, верующего».

Не раз случалось Иоанну Кронштадтскому горячей молитвой останавливать эпидемии страшных болезней — таких, как холера или сибирская язва, а также вызывать дождь во время засухи. Но еще большего внимания заслуживает его дар прозорливости.

Вот рассказ Евдокии Николаевны Пастуховой:

«Овдовев, я жила в городе Орле, где имела большой дом с надворными постройками. Случилось, что одновременно пустовали пять квартир. Обстоятельство это причиняло мне полное разорение, ибо все равно приходилось исполнять требования полиции: о ремонте дома и построек, о починке мостовой и панели, об уборке и вывозке снега и т. п.

Наконец нашелся доктор, который стал вести переговоры о сдаче ему квартиры за 100 р. в месяц, что меня очень радовало, так как это был выход из тяжелого положения.

В это время случилось мне поехать в Кронштадт к о. Иоанну, у которого я многократно бывала и который останавливался у меня, когда бывал в Орле.

О. Иоанн спросил меня: «Как поживаешь?» Я подробно рассказала ему положение вещей с домом.

На это о. Иоанн сказал мне: «Откажи доктору».

Я стала возражать: «Как же, батюшка, ведь это единственный выход из положения». На это о. Иоанн опять сказал: «Нет, откажи!»